Артиллерия Петра Великого. «В начале славных дел»

Так, 10 марта «послана память к Тимофею Кудрявцеву об отпуске колокольной и красной и кореной меди на литье четырех пушек Мартьянку Осипову». Какие пушки здесь имелись в виду? Можно с большой степенью вероятностью предположить, что речь шла о четырех шестифунтовых орудиях, которых 7 февраля велено было отлить Мартьяну[536].

Казалось бы, заказы между пушечных мастеров распределены, материалы на литье выданы, и через несколько следовало бы ожидать результат – новые 3, 6 и 18-фунтовые пушки. Но далее вмешались «непредвиденные обстоятельства».

Так, 11 марта на Пушечном дворе происходил процесс производства пушек. По словам Ю.П. Балашовой, тогда была осуществлена первая проба литья из колокольной меди[537]. В 1958 году исследовательница еще могла пользоваться «Вседневной книгой», хранящейся в Государственной публичной библиотеке в 38-м фонде. Через 6 лет этот фонд вместе с книгой будет передан в ЦГИА СССР, и источники на много лет окажутся вне поля исследователей. В настоящее время, после того как дела приказа Артиллерии стали доступными в РГИА, мы может рассмотреть этот случай достаточно подробно.

Согласно записям, «к тому литью поставлены были 3 образца ядром по 18 фунтов Мартьянова дела Осипова да образец 24-фунтовой Семенова дела Леонтьева». В литейную печь пошло 563 пуда 11 фунтов колокольной меди, 230 пудов 9 фунтов красной меди, всего 783 пуда 20 фунтов. Таким образом, в эксперименте колокольная медь составляла до 75 %, а красная медь была добавлена для разбавления содержания олова в сплаве. Результат был таков: «и с того литья вылито 1 пушка 18 гривенок ядро, а из двух образцов 18- да из 24-фунтоваго сердечники медью выбило вверх, а в четвертой образец 18-фунтовой меди не пущали, опасаясь таково ж повреждения, а от чего то повреждение учинилось, и том пушечные мастеры Мартьян Осипов и Семен Леонтьев допрашиваны порознь»[538].

Но допрос ничего не дал – «Мартьян Осипов сказал, от чего то повреждение учинилось, того он не знает, а те две пушечные образцы у него, Мартьяна, зделаны были добрым мастерством, и высушены насухо и сердечники в них укреплены были накрепко против прежнего, какой делывал наперед сего, а в пушечных де мастерах служит он, Мартьян сорок четвертой год, и лил болшие и полковые многие пушки и мортиры, а такова де повреждения у него никогда не было». Далее был допрошен мастер С. Леонтьев, который сказал: «служит де он у пушечного дела и был в пушечных в учениках у Мартьяня ж Осипова со 190 (1682. —А.Л.) по 206 (1698. – А.Л.) год, а з 206 году он служит в мастерах и полковые пушки и мортиры льет добрым мастерством, как преж сего такие же обрасцы делывал мастер ево, Мартьян Осипов, и сердечник де в том обрасце укреплен был накрепко, а от чего в тех обрасцах такое повреждение учинилось, того он не знает, а на перед сего у него, Семена, таких болших пушечных литей не бывало, окромя полковых пушек и мортир»[539].

Что-то, очевидно, вызвало подозрение у «надзирателя» А. А. Виниуса. Он поручил сделать экспертизу голландскому мастеру Филиппу Шпекле (от 14 марта есть запись о листе «немецкого писма пушечного мастера Шпекла велено перевести, от чего сердешник из пушечных образцов выбило»)[540]. Результат экспертной оценки, очевидно, был не в пользу мастеров. Кроме того, вскрылась еще одна неприятная подробность.

Сохранились письма А. А. Виниуса к царю, и в послании от 28 марта 1701 г. тот пишет государю в Воронеж: «вылито пушек по сие число: 8 по 24 фунтов, 4 по 18 фунтов и отданы в сверло; остальныя 18 фунтовы я учну лить с 1 апреля, потом и прочия пойдут. Пущая остановка, государь, от пьянства мастеров, которых ни ласкою, ни битьем от той страсти отучить невозможно (выделено мной. – А. Л.)»[541].

И старик Мартьян Осипов, и Логин Жихарев, а также, возможно, несколько учеников в марте и апреле 1701 г. находились в безудержном пьянстве.

Между тем Петр все торопил «надзирателя над артиллерией»: «Возможно для Бога, поспешайте артиллериею. Бурмистрам скажи, чтоб дали деньги не медля».

А. А. Виниус вынужден был пойти на следующий шаг. 25 апреля он велел мастеру С. Леонтьеву взять к себе учеников М. Осипова, чтобы «достальные обрасцы готовить к литью», а самого опытного, но постоянно пьяного мастера Мартьяна Осипова «за ево безмерное пьянства, и что многие пушки своим недозором и нерадением будучи в беспрестанной отлучке и пьянстве перепортил (выделено мной. – А. Л.), скована ево держать в приказе до указу»[542]. Старика сковали и под присмотром доставили в приказ Артиллерии.