Артист

Они сидели в левой башенке бывшей кондитерской Гукасова у входа в Цветник. Кондитерскую переименовали в столовую № 2, но ассортимент оставался почти тем же, дореволюционным, а за прилавком стоял бывший хозяин. Травин не видел Кольцову с тех пор, как она собрала вещи и ушла. Сергей заезжал на Варсонофьевский, женщина к нему не вышла, послала домработницу, которая передала, что Лена его видеть не желает и больше её беспокоить не нужно, в подтверждение передала записку, короткую и равнодушную. Молодой человек спорить не стал, развернулся и ушёл. За три года Кольцова практически не изменилась, только волосы стали длиннее и завились в кудряшки. Разговор шёл вяло и без огонька, словно встретились два случайных знакомых и только и ждут момента, чтобы разбежаться.

– Да, пришлось.

– Странно, ты же вроде в уголовном розыске работал? Тётя, кстати, очень тобой интересовалась, всё спрашивала, куда же подевался внушительный молодой человек и потенциальный муж. Ругалась, что я от тебя сбежала.

– Как поживает Янина Иосифовна?

– Ты помнишь, как её зовут, – восхитилась Кольцова, – служит всё там же, в Главлите. Когда дядя Генрих умер, у нас хотели квартиру уплотнить, но нарком вступился, так что мы теперь там вчетвером.

– Вчетвером? – удивился Травин.

– Ну да, тётя Яна, я, Кольцов и наша дочь, ей сейчас два года.

Травин поперхнулся.

– Дочь? Ты, помнится, в прошлый раз ни слова о ней не сказала.

– Успокойся, она не от тебя, – Лена тихо рассмеялась, – родилась в начале марта, по всем срокам ты к её появлению никак не причастен. Хотя я вот думаю, надо было тебя помучить, прийти на Первомай с коляской, чтобы ты гадал и страдал. Но пожалела, да и люди там чужие какие-то жили, ничего о тебе не знали.

– Так значит, это Кольцова ребёнок?

– Что за мещанские предрассудки? Она прежде всего – советский человек, будущий комсомолец или даже коммунист, какая разница, кто отец. Травин, ты лучше расскажи, как докатился до жизни такой. Бегал с пистолетом по Москве, гниду преступную давил, на мотоцикле гонял, а теперь вот округлился, лоснишься от сытой жизни, конверты перебираешь в своём Пскове.

– А ведь я про Псков тебе ничего пока не говорил, – усмехнулся Сергей, – следишь за мной?

– Ой, ты сейчас от важности ещё больше раздуешься. Кое-что слышала от знакомых, не важно от кого. Давай прогуляемся, до гостиницы на Лермонтовской меня проводишь и выложишь всё, как на духу. Погоди, я только пирожные с собой куплю.

Лена достала сумочку, вытащила деньги.

– Мелочи нет. Разменяешь пятаками рубль?

– Нет, – ответил Сергей. – У меня тоже нет мелочи.

Кольцова терпеливо сидела и ждала, Травин вздохнул. Вариант с красным командиром Горянским ему нравился куда больше.

– У меня только сорок шесть копеек.

Глава 4

– Я же говорила, нас грозили уплотнить, – Лена держала Сергея под руку, слегка прижавшись, и пыталась идти с ним нога в ногу, – вот тогда Артузов и предложил мне стать их сотрудником. Сначала на факультете, там ведь настроения разные, но, когда поняли, что доносить я не очень умею, перевели работать в газету. Между прочим, я самого товарища Рыкова фотографировала, ему так понравилось, что он у себя дома снимок повесил.

– Охотно верю, – Травин специально сдерживал шаг, чтобы Кольцова за ним поспевала, – ты, помнится, и во времена нашего знакомства неплохо снимала.

– Ты так это называешь? – женщина остановилась, дёрнула Сергея за руку, заставляя повернуться к себе. – Знакомство? Да если бы не беременность, никуда бы ты от меня не делся. Зарегистрировался бы как миленький.

– Значит, тебя только это остановило? А Кольцову, выходит, повезло?

– Ты, – Лена ткнула Травину пальцем в грудь, – мой дорогой, для воспитания детей не создан. Для воспитания мотоциклов – да, тут ты о-го-го, бандюганов вон тоже можешь перевоспитать, на почте, наверное, тебя все слушают и в рот глядят, но вот представить тебя рядом с маленьким ребёнком я совершенно не могу. А Кольцов, он с дочкой нянчится, кашу ей варит, пелёнки стирает, сейчас вон сидит с ней, пока меня дома нет. Но ты не обижайся, я тоже такая же, дети – это не моё.

– А что твоё? – Сергей подхватил её и потащил дальше по улице. – Не будем устраивать сцен, люди смотрят.

– Моё? – Кольцова ненадолго задумалась. – Это вот моё. По городам ездить, разных людей фотографировать, стройки всякие, цеха и заводы. Ну и ведомство иногда просит сделать что-то несложное, разговоры послушать или проследить за кем-нибудь. Или вот как сейчас, надо нам с тобой Федотова на откровенность вызвать, послали меня. Когда в Москве сказали, с кем работать придётся, я отказаться хотела. А потом всё думала, как к тебе подойти, что сказать, разговор вот этот себе представляла и в голове проговаривала. Но ты молодец, сам всё устроил. Кстати, ты зря Малиновскую поймал.

– Почему это?