Артист (СИ)

Трое мужчин, сидевших в одной клетке, разом вцепились в решётку, и пытались её раскачать, но та не поддавалась. Женщины громко переговаривались, одна начала кричать, звать на помощь, к ней присоединились и другие. Зоя поддалась общему порыву, она прижалась лицом к стене, пытаясь высмотреть что-то снаружи, но из-за темноты разглядела только какие-то тени. Глаз заслезился, девушка отодвинулась, втянула в себя воздух. К запаху человеческих нечистот и селитры примешивался ещё один.

— Дым, — сказала она.

* * *

Кольцова сидела за столиком в кооперативной столовой, положив ногу на ногу и выпуская папиросный дым через полусомкнутые губы. Перед ней стояла почти нетронутая тарелка с жареными перепёлками и фужер с красным вином. До революции столовая носила название «Звезда» и считалась рестораном, затем помещение несколько лет пустовало, а в двадцать третьем снова открылось. Интерьер и даже мебель остались прежними, обед здесь стоил два рубля, а ужин — по меню без ресторанной наценки, но всё равно дорого. Если не считать названия, то всё остальное ничем не отличалось от заведений высокого класса — еду подавали на фарфоровых тарелках, вино — в хрустале, в углу играли два скрипача и лабух за роялем фирмы «Петров», а официанты надевали белые рубашки и бабочки мышиного цвета. Располагалась столовая на пересечении Советского проспекта и улицы Анджиевского, соприкасаясь стеной с окротделом ГПУ.

Напротив Лены сидел инспектор Бушман.

— Так как вам Шолохов? — говорил он, отделяя котлету от косточки, — этот его первый роман, за такое, конечно, сажать надо, но хорош, очень хорош. Да и товарищ Горький, я читал его критику, очень хвалил.

Лена рассеяно улыбалась и отвечала невпопад, её мысли были заняты другими вещами. С того момента, как она рассталась с Травиным после визита к заговорщику Завадскому, за ней кто-то следил. Несколько раз на улицах и вчера, и сегодня она сталкивалась с одним и тем же человеком, если в первый раз Лена его просто не заметила, то потом намётанный взгляд фотокорреспондента выхватывал незнакомца из толпы. Тот был высок, худощав, с щегольскими усиками и сбитым набок носом. Женщина даже засомневалась, действительно ли это слежка, обычно для этого направляли людей неприметных, таких, что и в упор будешь смотреть, глазом не зацепишься, а незнакомец слишком выделялся. Каждый раз, увидев, что Кольцова его обнаружила, он улыбался и подмигивал, от этого Лене становилось ещё страшнее. Травин бы с ним быстро разобрался, но Сергея нигде не было — ни утром, ни в обед он так и не появился в гостинице, а поздним вечером, когда она зашла в «Бристоль» по дороге в ресторан, молодой человек уже куда-то уехал. Неожиданно она поняла, что уже некоторое время молчит, не отвечая на вопросы. Бушман тоже замолчал, внимательно на неё глядел.

— Что-то случилось, Елена Станиславовна? — спросил он, и голос его немного изменился, стал жёстче и требовательнее.

Она собиралась ответить, но тут к Бушману подскочил человек в форме, и что-то зашептал на ухо, тыча пальцем в сторону двери.

— Пельца вызвали? — особист поднялся, вытирая рот салфеткой, — извините, тут дела срочные.

— Послали, да он же уехал, — сотрудник ГПУ поглядывал на Кольцову, словно сомневаясь, следует ли при ней что-то говорить. — Мать у него больная.

— Понял, — в Бушмане от мягкого нерешительного интеллигента почти ничего не осталось, — Лена, можете с нами пойти?

Кольцова подхватила сумочку, особист бросил на стол червонец, и они вслед за посыльным не торопясь пошли к выходу. А уже за дверьми Бушман резко ускорил шаг.

— Странная ситуация, вот Женя говорит, у нас возле подъезда машина, а в ней двое связанных, артистка Малиновская и начальник авиапарка с маузером требует Дагина. Нужен фотограф, а Викентий Палыч уехал, мать у него в Кисловодске больна, я рассчитываю на вашу помощь. Камера у нас новая, немецкая, справитесь?

— Да, — Лена кивнула.

Во дворе дома стояла машина, возле неё — часовой, на первом этаже в комнате сидел мужчина средних лет, а рядом с ним пришедшая в себя Варя. Бушман не стал долго выяснять обстоятельства, убедился, что связанных из машины отвели в камеры, а мужчину, которого звали Анатолий Горянский, и Малиновскую провели в кабинет. Мужчина принёс с собой чемодан и поставил возле стены.

Кольцову оперативник выставлять за дверь не стал, и поэтому она услышала всё от начала до конца.

Артистка ровным, изредка срывающимся голосом рассказала, что её и ещё одну женщину похитили те двое, кого только что привезли связанными, и держали на ферме за городом. Её, Малиновскую, судя по разговорам, хотели кому-то продать, поэтому увезли, а на ферме остались ещё пленные, в том числе и Зоя Босова. Молоденькую гримёршу Лена хорошо помнила.

— Эти бандиты что-то не поделили, и теперь их сожгут, — почти равнодушно произнесла Малиновская, — так Генрих сказал другому.

— Их — это пленных? — уточнил Бушман.