Артисты тяжелого поведения

Всё пытаюсь понять, что повлияло на мой музыкальный вкус, мою любовь и даже страсть к музыке, а в итоге и на выбор профессии – музыкальный обозреватель. У нас дома никто не пел и не играл ни на одном инструменте. Мама рассказывала, что мой биологический отец поигрывал на трубе. Но мне было пять лет, когда батяня махнул нашей семье ручкой и укатил странствовать по квартирам разных женщин. Я его почти не помню. Так что его игра на трубе не оказала на меня никакого музыкального воздействия.

Перекапывая по весне бабушкин огород в посёлке Белые Воды (Чимкентская область, Южный Казахстан), где я провёл детство и часть юности, я слушал и подпевал Владимиру Кузьмину и его группе «Динамик», включая на полную громкость катушечный дядин (Сергея Хорошилова) магнитофон «Нота». Или вытаскивал колонки проигрывателя «Аккорд» на подоконник, открывал окна и заводил виниловый миньон группы «Карнавал» с тремя песнями – «Внезапный тупик», «Пустое слово», «Я знаю теперь». Так я пытался привлечь внимание проходивших мимо бабушкиного дома из школы домой девчонок, которые мне нравились. Позже мама купила мне шестиструнную гитару, на которой я подбирал аккорды к песне «Ветерок» группы «Воскресенье» или пел с завываниями, подражая манере Владимира Кузьмина, песню «Капюшон», хит группы «Диалог» «Скачет заяц в облаках».

Уроки музыки в ташкентском спорт-интернате (РОШИСП им. Титова – Республиканская общеобразовательная школа-интернат спортивного профиля), в котором я учился с 7-го по 10-й класс на отделении футбола, вспоминаю с теплотой потому, что преподавала их озорная Марина Щепетьева. Её занятия были гораздо глубже и шире школьной программы. Петь нам приходилось советскую классику. Не видел в этом ничего зазорного ни тогда, ни сейчас. Из дня нынешнего на фоне одноразовых штамповок, которые становятся поп-хитами нынче, эта классика вообще кажется шедевральной.

Так что на мой музыкальный вкус уроки музыки тоже почти не повлияли. Может быть, даже больше на меня воздействовали уроки Арнольда Наумовича Зисмана, учителя алгебры и геометрии, который был страстным коллекционером музыки. Он мог вместо скучной геометрии посвятить все 45 минут урока рассказу о «Битлз», «Пинк Флойд» или «Лед Зеппелин». Об этих группах информации тогда, в 80-х, было не так много. Поэтому мы слушали его, открыв рты. Мир музыки и музыкантов виделся мне бесконечным космосом, манящей Вселенной.

В старших классах я был секретарём комсомольской организации, что давало мне неограниченный (почти круглосуточный) доступ к аппаратуре для дискотек и музыкальным записям. У меня были ключи от каморки, где всё это богатство хранилось. По вечерам я вёл дискотеки для учащихся-спортсменов, а все свободное время, которого было не так много, составлял сборники, сепарируя музыку. Мой одноклассник Боря Брагинский (отделение спортивной гимнастики) притаскивал из дома бобины с записями «Аквариума» и «Зоопарка», «Кино» и «Наутилуса Помпилиуса», Talk Talk и a-ha, Talking Heads и Depeche Mode, 10 CC и Duran Duran. Мы садились в каморке, слушали волшебные звуки и растаскивали песни на цитаты: «Мы движемся, как призраки фей по трамвайным путям», «Долгая память хуже, чем сифилис, особенно в узком кругу» (БГ). Помню, как Боря завидовал мне, когда я ему похвастался, что впервые взял интервью у БГ. Говоря откровенно, я сам себе завидовал.

У электрика-инженера спорт-интерната я скупил большую коллекцию записей хорошего качества, стилистически разнонаправленных, среди которых были альбомы Pink Floyd, Питера Гэбриела, E.L.O., Eloy, Rockets, Kraftwerk, Telex, Z Z Top, Animals, AZIA, Supermax и т. д. Это было такое счастье – словами не передать! Это сейчас всё имеется даже не в шаговой доступности, а на расстоянии локтя. Протяни руку, возьми смартфон – и все записи мира в твоем распоряжении. Тогда обладание новым альбомом топового музыканта приравнивалось к обладанию «мерседесом». Я, конечно, немного утрирую. Но музыкальные записи приходилось доставать с большим трудом.

С другим моим одноклассником по спорт-интернату, Димой Самофаловым, мы мечтали создать свою рок-группу. Ходили на экскурсии в ташкентский ЦУМ и приценивались к музыкальной аппаратуре и инструментам, которые там продавались. Денег на их покупку у нас не было. И мы приобретали лотерейные билеты в надежде на то, что выиграем нужную нам сумму. Мы так и не разбогатели на лотерее «Спортлото» и группу не создали. Но эти мечты привели нас к занятиям так или иначе связанным с музыкой, – Дима окончил музыкальное училище, прекрасно играет на гитаре и ныне рулит магазином музыкальных инструментов в Питере, а я стал музыкальным журналистом.