Артисты тяжелого поведения

Я коллекционировал музыку лет с четырнадцати. Сначала на бобинах и виниловых пластинках, затем на компакт-кассетах, а в эпоху «цифры» на CD. Я был всеядным, слушая всё подряд – глэм, металл, фанк, нью-вэйв, регги, симфорок, электропоп и, конечно, русский рок. К чему я был абсолютно равнодушен, так это к советской эстраде и российской попсе. Но и в этот пласт я глубоко погружался, потому что вёл дискотеки, в которых такая музыка была кстати.

Первая запись в моей трудовой книжке – «техник-конструктор» в ГСКБ (Головное специализированное конструкторское бюро) «Овцемаш». В мои обязанности входило мастерить по чертежам макеты КШК (копатель шахтных колодцев). Вторая запись – «руководитель дискотеки» в беловодском ДК «Машиностроитель».

Самостоятельно оттачивая перед зеркалом движения, я учился танцевать, а потом открыл студию брейк-данса, где преподавал детям. Она просуществовала всего полгода, потому что потом меня забрали в армию. Но даже во время службы я умудрялся проводить корпоративные праздники для офицерского состава – сам писал сценарии и играл Деда Мороза на утренниках в детсадах для офицерских детей и Доме офицеров в Туле.

Во время службы я даже умудрился попасть на концерт Константина Кинчева и Петра Самойлова в тульском ДК, где впервые услышал песню «Голубой банщик» («Он потрёт вам спинку, он подаст вам пива, чистую простынку он игриво развернет, как Кио…»). Это я всё к тому, что музыка в том или ином виде всегда присутствовала в моей жизни.

Отдав долг Родине (отдельный батальон связи ВДВ Тульской дивизии) весной 1990-го, я «десантировался» на гражданку с твёрдым желанием стать музыкальным журналистом. И нацелился сразу на факультет журналистики МГУ. Чего мелочиться. Музыкального образования я так и не получил, но его нет у многих музыкантов – Андрея Макаревича, Юрия Шевчука, Вячеслава Бутусова, Виктора Цоя, Бориса Гребенщикова и т. д. Чего далеко ходить? Самый известный музыкальный критик Артемий Троицкий по образованию «математик-экономист». Так что мои музыкальные университеты, как говорит в таких случаях Валерий Сюткин, – это прослушивание музыки и работа над собой на основе услышанного. В конце концов, я пишу не про ноты, а про людей.

Мне казалось, да и теперь я так считаю, что ничего более совершенного, чем музыка, в области искусства не существует. Я всегда черпал оттуда энергию. Но люди, сочиняющие или играющие её, несовершенны. И в этом особый кайф! Евгений Маргулис в интервью мне сказал: «Если тебе нравится музыкант, лучше с ним не знакомиться. Потому что огромное количество нашего брата – мудаки».

За долгие годы работы в этой сфере, близко сталкиваясь с музыкантами, авторами песен, певцами и продюсерами, я, наоборот, научился быть снисходительным ко всякого рода аномалиям, порокам, дурным привычкам, характерам и поступкам. Во мне это всё тоже есть. В юбилейном интервью (на 50-летие) Дмитрий Маликов обронил фразу: «Это всё за грехи мои». – «Неужели так много грехов, Дим?» – удивился я. «Грехов у всех много», – ответил он.

Поэтому никого не осуждаю и не занимаюсь морализаторством. В конце концов, писать о правильных нравственных людях – скукотища. Прочитав эту книгу, вы поймёте, почему она названа «Артисты тяжёлого поведения». Умный читатель разглядит в этом иронию, недалёкий герой обидится в очередной раз.

В этой сфере, конечно, хватает фальши, вранья и грязи. Но этого всего существенно меньше, чем, скажем, в области политики. И мне это нисколько не мешает любить всех этих людей. Счастье находиться среди них, общаться и писать, пусть даже иногда у нас возникают конфликтные ситуации. Есть о чём писать, в конце концов.

В конце 80-х – начале 90-х расплодилось огромное количество изданий, объединённых общим словом «самиздат». Одной из первых газет, с которой я начал сотрудничать, было как раз самиздатовское чёрно-белое издание «Туес ОК», печатавшееся в Смоленске на отвратительной бумаге. По качеству печати газета напоминала заводскую малотиражку из дремучего советского прошлого. Но это был первый опыт. Писать туда можно было обо всём, о чём заблагорассудится. Пусть немного, но за это ещё и платили.

В студенческий период я работал дворником на Зубовском бульваре, в Померанцевом переулке и параллельно писал для журналов «Смена», «Музыкальная жизнь», «Столица». На гонорары, которые мне платили в этих изданиях, прожить было невозможно. Зарплата дворника была моим основным источником дохода до тех пор, пока в феврале 1993 года я не стал сотрудничать с молодёжным приложением «АиФ» – газетой «Я молодой». С августа 1993 года меня взяли в штат еженедельника «Аргументы и факты», которому служу по сей день верой и правдой (по крайней мере, на февраль 2020 года это было так).