Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой

В 1948 году Диего завел очередной роман, который обернулся публичным скандалом. У актрисы Марии Феликс была слабость к уродливым мужчинам, и она пожелала во что бы то ни стало заполучить в мужья Риверу. Когда Диего попросил Фриду о разводе, она сначала восприняла это как шутку, но потом поняла, что он настроен серьезно, и пришла в ярость. Кало рассказала о «противозаконной» связи Риверы журналистам, и на следующий день эта история попала на главные страницы газет. Мексиканские католики безоговорочно приняли сторону обманутой жены, и Мария быстро завершила отношения с Диего.

Почти весь 1950 год Фрида провела на больничной койке: она перенесла семь новых операций. Диего чаще всего ночевал в соседней палате. Следующие годы Кало почти все время будет прикована к постели, однако не бросит рисовать.

Ночь перед смертью художницы Диего провел у ее постели. Кало подарила мужу кольцо, которое купила для него на годовщину их свадьбы. Диего удивился: до этой даты оставалось еще 17 дней. Фрида ответила: «Я чувствую, что очень скоро тебя покину». Когда следующим утром она умерла, Ривера долго отказывался в это верить, врачам с трудом удалось его убедить. Весь следующий день в «голубой дом» сплошным потоком шли люди, чтобы попрощаться с Фридой. На похороны пришли более 500 человек.

Диего Ривера скончался спустя три года от остановки сердца. Он просил, чтобы после смерти его кремировали и поместили прах в «голубом доме» рядом с прахом Фриды. Однако две его дочери и последняя жена отказались выполнить просьбу художника.

«Сломанная колонна»

Боль, с которой Фрида Кало вынуждена была делить собственное тело всю жизнь, кажется, отображена в абсолютной степени на картине «Сломанная колонна». В 1944 году здоровье художницы сильно пошатнулось. Из-за поврежденного позвоночника ей пришлось в течение пяти месяцев носить стальной корсет. Это стало настоящей пыткой, Фрида была лишена возможности нормально передвигаться, работать и даже дышать. Но и в этом состоянии она находила в себе силы писать.

«Сломанная колонна» разительно контрастирует с большинством автопортретов Кало. На ней нет ни цветов в высокой прическе, ни буйства растительности на заднем плане, ни обожаемых художницей обезьянок и попугаев. Только стоящая посреди голой пустыни под грозовым небом, почти обнаженная, уязвимая и беззащитная фигура – олицетворение одиночества и боли, груз которых стал невыносимым для одного хрупкого человека. Темные бреши в земле повторяют линию разлома в теле Фриды, в котором видна рассыпающаяся ионическая колонна. Всю эту непрочную конструкцию удерживает вместе лишь корсет, который кажется сплетенным из невесомых бинтов, а не собранным из удушающих металлических ободов.

Сложно поверить, но даже к этой глубоко трагической картине Фрида отнеслась с присущим ей юмором. Художница спрятала в ней тайное послание, дарящее надежду: в каждом ее зрачке изображен крошечный белый голубь – символ мира.

Эдвард Мунк: художник, нарисовавший страх

Норвежский художник Эдвард Мунк – человек севера: со сложным противоречивым характером, со слабым здоровьем и повышенной чувствительностью к переменам природы и погоды. Только здесь, на севере, мог зародиться и экспрессионизм – страстный, нервный, глубокий, оппонирующий легкому южному импрессионизму.

Несколько странностей Мунка

Мунк ненавидел писать пальцы, женскую грудь, уши и ногти, не любил цветов у себя в комнате, не переносил процесса их увядания, в простых поступках друзей видел происки врагов… Больной, подозрительный, раздражительный, но при этом невероятный рассказчик с острым чувством юмора, завсегдатай собраний творческой элиты Осло, Берлина и Парижа.

Эдвард Мунк был очень привлекательным мужчиной, но на автопортретах всегда безжалостно прибавлял себе несколько лет и морщин, смотрел с полотен жестко и всегда без улыбки.

Барышни безвозвратно теряли голову от его импозантной викинговской внешности в сочетании с загадочной скромностью, но сам Мунк сбегал от женщин, которые и так совсем ненадолго появлялись в его жизни. Иногда буквально – сбегал. Например, молча вставал и просто пересаживался на другой поезд посреди медового путешествия.

Критики не щадили Мунка: издевательства над его художественными приемами и отдельными картинами были ядовитыми и изощренными. Но при этом его можно назвать настоящим счастливчиком – он продал первые картины в 18 лет и стал первым норвежским художником, чья персональная выставка прошла в Осло. Мунку было тогда всего 26!

Он был внутренне связан с морем, как истинный норвежец, считал, что море должно быть видно из любой точки города, но когда поселился наконец в собственной усадьбе Экелю, обнес открытую мастерскую четырехметровым забором.