Артур Артузов

На нашей территории приемом «именитого гостя» руководил работавший тогда в Ленинграде известный чекист Станислав Адамович Мессинг. Накануне он лично обстоятельно инструктировал Вяхи, хотя тот имел богатый опыт переправы в обе стороны «нарушителей» границы. Но тут был особый случай, и следовало предусмотреть каждую мелочь.

О том, как он принимал Рейли (тогда еще не зная, кого именно), спустя полвека рассказал сам Вяхи. Приведем лишь несколько отрывков из его весьма обстоятельного рассказа.

«Еще раз я проверил повозку и упряжь и с наступлением темноты, около 11 часов вечера, подал лошадь почти к самой реке. Вскоре на финском берегу увидел силуэты людей. Человека четыре или пять их было. Появились со стороны развалин бывшей таможни. Возможно, они там, пока было видно, ожидали и следили за тем, что происходит на нашей территории.

После обычного ознакомления – те ли они и тот ли я? – отвечаю на несколько вопросов, заданных мне на финском языке:

– Всё ли готово?

– Всё.

– Как охрана?

– Никого нет.

– Лошадь есть?

– Тут, на берегу. Хорошая. Давайте скорее.

На какое–то время все умолкло. Возможно, тот господин раздевался. Потом уже слышу на русском языке: «Иду!»

Улавливаю осторожные шаги к воде…

Накануне шли обильные дожди, вода поднялась почти до плеч и была уже холодная. Опасаясь, как бы этот господин не струсил и не повернул обратно (может и упасть на скользких камнях, еще утонет!), я бросился ему навстречу. В одежде, только шинель скинул. Взвалил себе на плечи этого гостя и перетащил на наш берег. Голенький он был, в одних трусиках, одежду завернул в пальто и держал над головой. Рослый и довольно тяжелый дядя…

В лесу, чтобы согласовать наш приезд на станцию (Пар–голово. – Т. Г.) c приходом поезда, мы сделали остановку на четыре–пять часов. Состоялся легкий, полушутливый разговор. Говорил больше он. Я выжимал воду из одежды, выливал ее из огромных болотных сапог и следил за конем.

Коня я оставил в небольшом леске, вблизи от станции, а сам отправился за билетом, надеясь, что мой пассажир не осмелится выйти из лесу, пока я хожу. Так и получилось. Он только отошел в сторонку от коня и лег в кустах. Подошел поезд, первый утренний, и пассажиров было мало. В тамбуре четвертого вагона я передал «гостя» тем двум чекистам, с которым меня познакомили в кабинете Мессинга. Дело сделано!»

Одним из этих двух чекистов был Григорий Сыроежкин, которого Рейли представили как рядового члена МОЦР Щукина. В купе, где Рейли уже ждал Якушев, Рейли вручили паспорт на имя гражданина Николая Николаевича Штейнберга.

В Ленинграде Рейли провел целый день на квартире, которую Щукин выдал за свою. В город не выходили. Здесь Рейли познакомился с «оппозиционно настроенным рабочим, депутатом Моссовета», роль которого сыграл Владимир Стырне, настоящим монархистом, эмиссаром Врангеля Георгием Мукаловым и др.

Вечером 26 сентября Рейли, Якушев и Мукалов в международном вагоне, в отдельном купе выехали в Москву. Несколько раньше отбыл в столицу и Стырне. В Москве Владимир Андреевич на основании рассказа Якушева и собственных разговоров с Рейли написал подробный отчет на имя заместителя Артузова, который непосредственно курировал данную операцию.

«Отпечатано в 2–х экз. Сов. секретно

ЗАМ. НАЧ. КРО ОГПУ тов. Пиляру

ДОКЛАД^{56}

(о разговорах с Рейли 24—25 и 26 сентября 1925 г.)

Первый разговор происходил с Рейли у сексота А. в г. Выборге 24–го числа. Разговор сразу же перешел на принципиальные темы. Во–первых, был затронут религиозный вопрос, причем Рейли предполагал, что религия и церковь должны быть поставлены на должную высоту, но духовенство не может быть предоставлено себе самому, а должно руководиться властью. При этом Рейли сказал, что большевики сделали грубую ошибку тем, что не приблизили к себе духовенство, которое явилось бы послушным орудием в их руках. Вспоминал патриарха, которого лично знал и передавал ему первые (и последние) два миллиона из ассигнованных на поддержание церкви епископом Кентерберийским 24 миллионов в год субсидии. О патриархе отзывался восторженно, находил, что это был настоящий умный русский мужицкий святитель и что вся его линия поведения была совершенно правильна и направлена на сохранение церкви. Далее разрешили еврейский вопрос в том смысле, что без погрома обойтись нельзя, это будет выражение народного чувства, но новая власть не может связать своего имени с погромом, а потому должна будет внешне принимать меры к защите евреев, что необходимо для заграницы. Относительно влияния евреев на мировые дела Рейли отметил, что во Франции и в Англии капитал всецело в руках евреев, в Америке же на одну треть, если не больше, но и эта треть могущественнее, чем весь капитал старого света, ибо европейские ротшильды не годятся и в подметки самому рядовому американскому миллиардеру. Дальше говорили о форме будущего правления и остановились на диктатуре, которая восстановит порядок, а дальше уже сам народ изберет форму правления.