Читаем Артур и Шерлок. Конан Дойл и создание Холмса полностью

В июне 1878 года журнал «Ланцет» завершил серию публикаций о препарате гельземиум двумя статьями о его «токсичных свойствах». Из-за непопулярности препарата в Великобритании бо^льшая часть материала для этого исследования была получена из источников в США. Там стандарты применения этого токсичного препарата были настолько низкими, что один врач велел пациентке принимать настойку гельземиума со следующей рекомендацией: если, приняв первую дозу препарата, она, подняв один палец, увидит только один палец (то есть в глазах у нее не будет двоиться), то можно принимать еще одну дозу18. Практикующие врачи сообщали о множестве случаев смерти от этого препарата: так, однажды умерла беременная женщина, которая приняла повышенную дозу гельземиума, еще одна женщина умерла после приема настойки гельземиума в качестве болеутоляющего после аборта19, а группа матросов по ошибке выпила бочонок настойки гельземиума, которую они перепутали с алкогольным напитком. Один врач стал свидетелем смерти трех детей от передозировки этого препарата.

Тем не менее Артур Конан Дойл смело решил повторить опасные подвиги Роберта Кристисона и Томаса Фрейзера с калабарским бобом. Настойку гельземиума готовили, смешивая порошок из высушенных корневищ и побегов гельземия в стандартных пропорциях со спиртом и водой. Артур измерял свою дозировку молочно-желтой жидкости в минимах. Миним был введен в 1809 году как более точная единица измерения объема жидкости вместо капли, ранее считавшейся стандартной мерой20. Аптекари давно знали, что вязкость и другие факторы вызывают изменение размера капли, поэтому в конце концов в качестве стандартной меры был установлен миним, равный одной шестидесятой жидкой драхмы или одной четырехсотвосьмидесятой жидкой унции. Для отмеривания доз ядовитого препарата Артур использовал градуированную стеклянную пипетку, называемую минимометром. Он принимал гельземиум, постоянно увеличивая дозы, и внимательно следил за реакцией своего организма, чтобы определить, какая дозировка уже действительно представляет собой серьезную угрозу и какие симптомы будут проявляться. На время эксперимента Артур перестал курить, опасаясь, что воздействие никотина может исказить результаты опыта.

Вместо того чтобы увеличивать дозировку постепенно, Артур Конан Дойл быстро наращивал ее. Он принимал гельземиум примерно в одно и то же время каждый день. В понедельник утром, в 10.30, он начал с приема сорока минимов горькой жидкости. Никакого видимого эффекта не последовало. Во вторник Артур принял уже шестьдесят минимов, что также оказалось совершенно безвредным. В среду доза была повышена до девяноста минимов, что уже превышало установленную ранее дозировку, считавшуюся смертельной. Через двадцать минут после этого Артур, встав со стула, испытал головокружение. Появилась слабость в ногах. Артур проверил свой пульс. Он был нитевидный, но это было неопасно. Вскоре все эти симптомы исчезли.

Артур Конан Дойл отважно продолжил опыт. В четверг утром он принял уже сто двадцать минимов. Вскоре он снова почувствовал головокружение, но не такое сильное, как в среду. Головокружение продолжалось примерно до часу дня, когда, выйдя на улицу, Артур не сразу, но понял, что плохо различает удаленные предметы. Чтобы сфокусировать глаза, ему приходилось сосредотачивать взгляд и прищуриваться. Тем не менее в пятницу Артур принял сто пятьдесят минимов – это было вдвое больше предполагаемой смертельной дозы. Он обнаружил, что при этой дозировке головокружения он почти не испытывал. Вместо него, однако, у него постепенно стала проявляться сильная сонливость, которую он преодолевал с трудом, и мучительная фронтальная головная боль. Другим проявлением отравления была острая диарея. Постоянные отлучки в туалет, конечно, мешали ему выполнять свои обязанности помощника доктора Хоара.

Несмотря на все эти пугающие симптомы, несмотря на множество предупреждений специалистов, что этот препарат – сильнодействующий яд, в выходные Артур Конан Дойл решил поднять ставку в игре с судьбой. Утром в субботу и в воскресенье он принял по двести минимов гельземиума – более трети унции. Головные боли резко усилились. В воскресенье диарея настолько обострилась, что он решил закончить эксперимент. Несмотря на охватившее его чувство подавленности и головную боль, Артур сделал записи о дозировке и подсчитал свой пульс. Он был слабым, но устойчивым.

Вопреки всему Артур Конан Дойл выжил. Он составил свой отчет об эксперименте и отправил его в «Британский медицинский журнал». В нем Артур детально описал свои симптомы и подытожил свои наблюдения. «Здоровый взрослый человек может принимать до 90 минимов без какого-либо вреда для здоровья», – категорически утверждал он, забыв, правда, упомянуть, сам он был крепким и тренированным молодым человеком, организм которого привык к большим нагрузкам в боксе, в походах и других видах активного времяпровождения. «Я убежден, что мог бы принять и половину унции настойки, если бы не сильная диарея», – писал он.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное