Артур, Луи и Адель

– Он оценит жест, только я не хочу, чтобы у тебя возникли в будущем из-за этого проблемы. А папи у меня единственный, – сказала она более серьезным тоном, – родителей отца не стало, когда я была совсем маленькая. Говорят, я похожа на свою бабушку, у нее были аргентинские корни. А мамина мама умерла при родах… грустно, конечно. Но, знаешь, несмотря ни на что, мой дед все равно любит жизнь. Сначала я решила, что он отчасти очень легкомысленный, а сейчас мне кажется, что нужна как раз огромная воля и внутренняя сила, чтобы не впасть в уныние, а продолжать жить после того, как нечто страшное и непоправимое случается.

Я невольно стал сравнивать Дени со своим дедушкой.

– Мой так и не смог оправиться после смерти сына, – признался я, а Адель положила руку мне на плечо и тихо спросила:

– Ты вообще помнишь отца?

Я покачал головой:

– Нет, я помню лишь мать, деда, который не смотрит на меня, своих трех теть, которые во всем винят мою мать… а еще вечные упреки, что я точная ее копия. Моя семья меня, мягко говоря, не переносит из-за похождений матери, и если она правда сыграла свою роль в пристрастии отца к наркоте, то я понимаю их. Они слишком любили его, чтобы возненавидеть за то, что он собственноручно искалечил свою жизнь. Им нужен тот человек, на которого они могли бы повесить вину и направить свой гнев.

– Но ты же вообще ни при чем?

– Я ее сын, во мне течет ее кровь, у нас с ней один цвет глаз, возможно есть и другие общие черты, мне сложно сказать. Со стороны всегда виднее.

– Что именно виднее? – Адель начала злиться. – Ты добрый, отзывчивый, искренний, я уверена, ты никогда не делал людям специально больно, не обижал слабых и вообще не сделал ничего такого, чтобы к тебе относились с таким пренебрежением!

– Но люди частенько не смотрят здраво на ситуацию. Предпочитают выдумывать то, чего нет. И что страшнее всего, верят в придуманное ими же.

– Тупые люди! – сквозь зубы бросила она, и в темных глазах было столько праведного гнева, что я невольно улыбнулся. В Адель ярко чувствовался юношеский максимализм и жажда справедливости.

– Да ладно тебе, возможно, мы не выбираем семью, в которой родились, зато у меня, например, есть ты и Артур. Большего мне не надо.

Адель положила голову мне на плечо и громко вздохнула. Затем молча уставилась на нежно-голубое море – где-то там, вдали, оно полностью сливалось с небом, становясь с ним одним целым. Я же смотрел на нее, следил за каждым движением ресниц.