Артуш и Заур

Перед административным зданием целая армия спекулянтов, туристов, таможенников и пограничников пребывала в своем рутинном беспокойстве — кто-то пытался просунуть паспорта через узкие окошечки, кто-то, кричал, требовал чего-то у пограничников, но громче всех орали солдаты, пытавшиеся принудить всех к порядку.

Не считая двух-трех военных, беседовавших с сотрудниками спецслужб, никто не обращал на Заура внимания. Но все же, он не мог избавиться от какого-то непонятного, аморфного чувства. Он только сейчас ощутил, что означает оказаться на территории страны, с которой твое государство уже двадцать лет находится в состоянии войны. Молодой человек огляделся. Так как курить в подобной стрессовой ситуации было теперь немодно, он чтобы скрыть волнение стал подыскивать себе другое занятие. Неподалеку бродил черный щенок, тыкаясь туда-сюда и помахивая хвостиком. Он свистом подозвал щенка, и присев на корточки начал гладить его и шептать ему что-то на ухо. Странно, но не видевшие от людей ласки, никогда не глаженные по голове дворовые собаки, быстрее остальных устают и убегают от людей, относящихся к ним с заботой, и даже шепчущих им что-то на ухо. Видимо собака поняла, что еды от Заура не дождется. Или обиделась, почувствовав, что Заур гладит ее неискренне, а лишь для того, чтоб скрыть дискомфорт. После бегства этого предателя, Зауру стало необходимо сейчас же с кем-то поговорить, просто поболтать о чем-то незначительном. Он подумал о Давиде, потом вспомнил о его «ценном грузе», и стал нервничать.

Давид был уже у окошка. Пограничник, просмотрев паспорт, поставил штамп и вернул владельцу. Солдаты открыли его сумку и проверили вещи. Если бы решили обыскать карманы — трагедия была бы неминуема. Убедившись, что опасность позади, Заур облегченно вздохнул.

Наконец, когда охранники вернули паспорт, он лихорадочно стал листать страницы. Нигде не было ни печати, ни штампа, свидетельствующего о его въезде в Армению. Но в документе был штамп удостоверяющий, что он покинул пределы Грузии через Садахло, поэтому для знающего человека, могло быть и так понятно, что Заур побывал в Армении.

Положив паспорт в карман сумки, он протянул руку более высокому охраннику:

— Заур.

— Артур.

Заур сконфузился:

— Артур… Это имя очень похоже на «Артуш».

Охранник, стараясь сохранить небрежный тон, спросил:

— У вас был знакомый по имени Артуш?

— Да, до сих пор есть.

Темно-зеленый микроавтобус «Ford», который должен был доставить их в Ереван, уже принял «на борт» одного пассажира — Давид расположился у окна и о чем-то беседовал с водителем, периодически поглядывая в сторону Заура.

* * *

Артур остановил, шедших к микроавтобусу Заура и Бориса на полпути:

— Мне надо перекинуться парой слов с Зауром.

Борис, пожав плечами, сказал:

— Пожалуйста, — и начал возиться с телефоном.

Артур, посмотрел прямо в глаза азербайджанцу и монотонно заговорил:

— Фотографировать запрещено. Никуда нельзя отлучаться без нашего ведома. Ты все время должен оставаться в поле нашего зрения. Это все для твоего же блага. Мы не можем гарантировать твою безопасность от поползновений какого-нибудь сумасшедшего.

Заур, кивая, подтвердил, что согласен с этими условиями, все сели в кабину и автомобиль тронулся. Артур сел возле водителя, его напарник по имени Сейран — в кресле рядом с дверью. Борис, заметив скованность Заура, решил подбодрить его:

— Не обращай внимания. Всех азербайджанцев, впервые въезжающих в Армению, предупреждают подобным образом. Но через пару дней ты убедишься, что твою свободу ничто не ограничивает.

— Для меня это неважно.

Это действительно было неважно для Заура. Они ехали, любуясь закатом, проезжали деревни и поселки, окруженные невероятными по красоте горами, долинами, лесами. Эта красота пугала и приводила в восторг одновременно. В этих местах, столетиями сохранявших свою естественную первозданность, наполненных чистотой и прозрачностью воздуха, не суждено ему делить с Артушем свежесть рассвета, вечернюю тишину, ночной мрак. Эта мысль причиняла Зауру страдание.

Вдалеке, он заметил бурлящий водопад, поток ниспадал с отвесной скалы и соединялся с полноводной рекой. При въезде в маленькую деревню, где из каждого дома, был виден этот прекрасный пейзаж, Борис остановил машину, и купил у сельчан, продававших в ведрах абрикосы, пару килограмм этих фруктов.

— Это очень вкусные абрикосы. Армения славится ими, также как вы нефтью.

Заур взял предложенный ему большой абрикос и, чистя его ладонью, произнес:

— Знаю. Даже ваш кинофестиваль называется «Золотой абрикос».

Он с аппетитом откусил армянский абрикос. И в самом деле, было вкусно. Он ел и разглядывал окрестности. Его внимание привлекло великолепное качество асфальта: ни вмятин, ни бугров. «Судя по всему, армянская диаспора, помощнее азербайджанских нефтедолларов будет» сказал Заур про себя.

Выбросив абрикосовую косточку в окно, Борис кивнул в сторону задремавшего в кресле Давида:

— Много выпили?

— Нет. По литру вина на человека.

— У грузин — вино, у нас — коньяк. А Азербайджан каким спиртным напитком славится?