Арвендейл. Нечистая кровь. Книга 2. Корни Тьмы

– …нарекаю его именем, благословленным Светлыми богами, и имя это…

Жрец остановился, взяв паузу, которую обязан был заполнить Брайс. Что ж. Он давно принял это решение. Отступать некуда, и ему плевать, что на это скажет лорд Глендори.

Или Яннем.

– Алвур, – сказал Брайс. – Нарекаю его Алвур.

Духота в зале как будто еще сильнее загустела от пронесшегося по ней глухого ропота.

– Что?

– Не послышалось?..

– Эльфийское имя?!

Недоумение, негодование, недоверие. Гнев. Да, мои лорды, подумал Брайс, эльфийское имя. Его мать когда-то написала это имя рунами и объяснила знаками, как оно произносится. Одно из древнейших эльфийских имен. Так звали ее брата, единственного, кто протестовал, когда Светлый лес принял решение проклясть и изгнать эльфийку Илиамэль, отрезав ей язык и кончики ушей. Но она могла говорить без языка со своим сыном Брайсом. Теперь он произнесет вслух имя, которое она могла только написать.

Лорд-пресвитер смотрел на Брайса с немым упреком. Яннем наверняка тоже – и всыплет ему еще нагоняй, когда они останутся наедине. И за то, что выкинул такое, и за то, что не предупредил. А Брайс ответит: «Знаешь, Яннем, мне осточертело обо всем тебя предупреждать и за все оправдываться. За каждый мой проклятый шаг. Словно я – не я, а только твоя бессловесная тень. Словно ты мне тоже отрезал язык и кончики ушей. И я перестал быть собой».

Он поднял младенца над головой, слушая торопливое лопотание жреца. Вот и всё. Имя дано, и другим ему уже не быть. Эльфийское имя первому представителю нового поколения правящей династии Митрила, королевства, презирающего нечистую кровь.

Подавитесь и утритесь, сволочи.

– Это было весьма смело, сын мой, – кривя свою холеную бритую рожу, сказал лорд Айвор. – И весьма неожиданно.

– Неожиданно, правда? – усмехнулся Брайс. – Вы действительно не знали, что в жилах вашего внука течет эльфийская кровь?

– Вы полуэльф по материнской линии. Если бы у вас родилась дочь и вы решили почтить память матери, это никого бы не удивило, но…

– Вы хотите, чтобы я пожалел о том, что уважил ваш дом и выполнил вашу просьбу? – вежливо улыбнулся Брайс, и лорд Айвор наконец заткнулся.

Они сидели рука об руку. Будь вместе с Брайсом Катриона, справа от него сидела бы она, отделяя Брайса от своего отца. Так что сейчас ему, кажется, впервые в жизни действительно не хватало жены. Яннем сидел слева, на небольшом возвышении, окруженный двумя кольцами охранников: авраддилы во внешнем круге, личная гвардия короля – во внутреннем. Их с Брайсом, таким образом, разделяло два ряда чужих голов, хотя всю пищу, предлагаемую королю, сначала подносили Брайсу. Он ее, разумеется, не пробовал сам, но тщательно, хотя и быстро проверял на наличие яда или магии Тьмы. Тьмой можно отравить не хуже, чем соком ядовитой плащевки или слюной василиска, а обнаружить ее человеку, который сам никогда не сталкивался с Тьмой, почти невозможно. Какая удача, что Брайс с Тьмой сталкивался, верно?

У него было отвратительное настроение. Лорд Айвор гундосил с самого начала пира, с того момента, как они оказались рядом. Это, впрочем, должно было Брайса успокоить – если бы его тесть в самом деле что-то замышлял, то, наоборот, заливался бы соловьем, стараясь усыпить бдительность своего зятя и его брата. Но он жаловался, что в дороге король с ним почти не разговаривал, что в замке даже формально не поблагодарил за гостеприимство, что Корстли наводнен королевскими солдатами, а собственный гарнизон лорда Глендори выдворен за ворота, и прочее, и прочее… Уши вяли и зубы оскоминой сводило, но что Брайс мог поделать? Его снедала тревога за Алвура; он только теперь, после освящения, решился назвать так сына мысленно, а прежде опасался это делать из какого-то глубокого старого суеверия, что мысли могут подслушать злые духи. Или Тьма, крошечная часть которой навсегда останется в нем, надежно запертая. Но кто знает, что бы она сделала, если бы ей удалось подслушать в мыслях Брайса будущее имя еще не освященного младенца… Порой Брайсу казалось, что паранойя Яннема заразна, и он и сам понемногу сходит с ума. От безделья, тоски, а главное – ощущения бессмысленности собственной жизни. Яннем затеял эту поездку, чтобы подставить, оклеветать и арестовать своего врага, и роль Брайса в этом – даже не пособничать, а просто молчаливо стоять рядом, привычно проверяя еду Яннема на яд, а его покои – на враждебную магию. Брайс слушал бубнеж лорда Айвора справа от себя, чувствовал неподвижное присутствие брата, точно каменную статую, по левую руку, и ему хотелось взвыть. И переломать немного мебели, да, как же без этого.