Арвендейл. Нечистая кровь. Книга 2. Корни Тьмы

– Шестьдесят человек могут переправиться в Митрил по одному, – пояснил Брайс. – Под видом обычных путников. Нужно сделать им всем подорожные, разумеется, разные, с указанием разных целей путешествия. Элори Элавиоль это обеспечит. Придется подождать пару недель, пока они все переберутся через границу. Потом мы последуем за ними.

– Нас с тобой узнают на границе.

– Не узнают, – улыбнулся Брайс.

Яннем слегка улыбнулся в ответ. Ему нравилось настроение Брайса. Нравилась легкость и скорость, с которой он прикидывал варианты действия и принимал решения, обговорив их, впрочем, с Яннемом и единственным советником, который имелся сейчас в их распоряжении. Брайс действовал быстро и результативно, но никогда не делал этого в одиночку. А если и делал… что ж, это не всегда хорошо заканчивалось.

Они втроем – двое митрильских братьев и эльфийский командир – сидели вокруг костра, потрескивающего в ночи. Лагерем встали у подножия холма, закрывавшего их от ближайшей деревни, до которой было с десяток лиг. После этой стоянки они разделятся на небольшие группы, а те, в свою очередь, потом распадутся, и каждый из эльфов маленькой армии митрильского короля вторгнется в Митрил сам по себе. Да, это могло сработать, в основном благодаря отмене ограничений на въезд эльфов и гномов, которой добился Яннем. Сейчас стоило поздравить себя с такой предусмотрительностью.

– Допустим, это сработает, – сказал он. – Что потом?

– Потом и будем думать, – небрежно сказал Брайс и потянулся, хрустнув суставами, а потом зевнул с риском вывихнуть челюсть.

Он когда-то сказал Яннему, что не умеет мыслить стратегически, и это была правда, но лишь наполовину. В военных кампаниях он часто импровизировал, извлекая максимальную выгоду из тех обстоятельств, с которыми сталкивался по ходу дела. Но в то же время просчитывал свои действия на несколько шагов вперед, и Яннем это знал. Он мельком глянул на Вириэля, который, поняв недвусмысленный намек, встал и откланялся: на сегодня совет закончился.

Когда Брайс и Яннем остались наедине, Яннем сказал:

– Ты действительно не знаешь, что мы станем делать в Митриле?

– Есть пара идей. Но все зависит от того, с чем мы там столкнемся. Мы же понятия не имеем, что происходит в Эрдамаре. Может быть, лорд Айвор уже короновал Алвура.

– Если это позволила ему твоя жена.

– Моя жена, – тяжело сказал Брайс, – это глупая, запуганная курица с мозгами, как у божьей коровки, и заячьим сердцем. А кроме того, она мать. Глендори наверняка ее запугал и сказал, что ты, как только вернешься, тут же казнишь моего сына.

– И она бы в это поверила?

– Светлые боги, Яннем, и ты еще спрашиваешь? Разумеется, да. Я бы и сам поверил.

Яннем кивнул. Он подумал о своей невестке – и впрямь, вечно испуганной, вечно заплаканной (при дворе шептались, будто Брайс ее поколачивает, что было, разумеется, полной чушью). А потом – о своей жене, с которой провел так мало времени и которую совсем не успел узнать. Но успел, похоже, не раз обидеть. Он практически не сомневался, что она уже мертва – лорду Глендори не было ни малейшего смысла оставлять в живых королеву, коль скоро он объявил о смерти короля. Еще одна невинная жертва на его совести.

Но Брайс определенно прав: они знают слишком мало, и планировать что-либо, не проникнув в Митрил и не выяснив все обстоятельства, пока преждевременно. Яннем провел ладонью по лицу и вздохнул: они выехали из иэллии с рассветом и встали на привал к ночи, он полдня продремал в седле и действительно валился с ног.

Они молча принялись укладываться по разные стороны костра. Разумеется, его королевскому величеству выделили личную палатку, но Яннем хотел видеть небо. Высокое, ясное, с яркими россыпями звезд, светящихся во тьме. Странно, он настолько привык в последние годы прятаться по замкам и передвижным крепостям, что почти забыл, как выглядят созвездия. И каким маленьким себя ощущаешь, когда смотришь на них с земли.

Он уже стал засыпать, когда услышал негромкий голос Брайса:

– Может, все-таки поговоришь со мной?

Яннем открыл глаза. Ему не нужно было смотреть на своего брата, чтобы увидеть выражение его лица: напряженное и встревоженное. Точно такое, каким оно часто бывало раньше, когда Яннем начинал творить то, что Брайс решительно не одобрял и не желал слушать никаких советов и возражений. И это не изменится и впредь. Даже забавно. Сколько бы они ни спасали друг другу шкуру, через что бы им ни пришлось вместе проходить, но некоторые вещи между ними так и останутся недоговоренными и неразрешенными. Это не имело отношения к дружбе или доверию, только к ним самим – каждому из них и тому, что он тщетно требовал от другого.

Может, все-таки поговоришь?..

– Нет, – сказал Яннем, завернулся в плащ и отвернулся от костра.