Арвендейл. Нечистая кровь. Книга 2. Корни Тьмы

Он замолчал, собираясь с духом. То, что следовало сказать дальше, до сих пор плохо укладывалось в его голове. Яннем все время думал, что это можно отложить на потом – когда они достигнут Митрила, когда победят в войне, когда он снова окажется под защитой толстых стен родного замка, в окружении двойного кольца телохранителей и защитных чар… Но ни телохранители, ни чары больше не спасут его от того, что он узнал. Это навсегда останется с ним.

И всегда будет причинять боль.

– Я не помню, что случилось внутри меллирона, Брайс. Не помню себя внутри него. Но я тебя видел. То, что от тебя осталось, и то, как оно снова становилось… тобой, – с сомнением добавил Яннем. – Меллирон возвращал тебя, но в то же время… это сделал не он.

– А кто? – спросил Брайс, и Яннем вздохнул:

– Ну, кажется, я.

Брайс молча ждал, когда он продолжит.

– Когда меллирон позвал меня, я сначала решил, что от меня не будет никакого проку, потому что я не маг. А меллирон на это возразил. И рассказал мне. Показал… Не знаю, как это лучше назвать. Словом, теперь я просто знаю. Я должен был родиться магом, как и все особы королевской крови. Не выдающимся, как ты, слабее, но и не полным бездарем. Достойным королем, которого охотно принял бы наш народ. Но мой отец однажды приказал сжечь женщину из идшей, которая промышляла идшским колдовством и считалась провидицей. И перед смертью она сказала ему, что он зря так старается истребить нечистую кровь – его преемник уничтожит все результаты его стараний, как и стараний всех наших предков. Она сказала, что преемник короля Лотара отменит догму нечистой крови и затмит земную славу своего отца. Он спросил, кто это будет, кто из сыновей наследует ему. Женщина ответила, что это будет его третий сын. На тот момент у Лотара сыновей было двое.

Яннем замолчал. Слова приходилось выталкивать, как камни. И груз от этого не становился легче.

– Вскоре королева Кламилла забеременела. Сперва маги уверяли, что у нее родится девочка, но на шестом месяце у нее низко опустился живот, и стало понятно, что будет сын. И тогда Лотар приказал моей матери сбросить плод. Хотя срок был уже большой, и это могло стоить ей жизни. Но она подчинилась. Она… подчинилась, понимаешь? Я почти ничего не знаю о своей матери, но мне всегда говорили, что она была доброй женщиной и славной королевой. И, оказывается, очень послушной женой. Не знаю, о чем она думала, да и что могла сделать, не сбежать же из собственного дворца. Наверное, она решила, что ей в конечном счете достаточно тех двух сыновей, что у нее уже есть. Словом, она подчинилась. Призвали лучших магов, использовали запретные заклятия и зелья. Лотар очень старался сохранить ей жизнь, тогда еще он любил ее. Хотя и ненавидел за то, что она вот-вот родит его врага. Но любил все-таки больше. Поэтому, когда несмотря на все усилия магов моя мать так и не смогла сбросить плод, отец не убил ее. Она доносила меня до положенного срока и родила. Только оказалось, что я калека. Те обряды уничтожили всю магию, которая во мне была. Наверное, я, еще в материнской утробе, каким-то образом сумел бессознательно использовать свою силу, чтобы спастись. И мне это удалось. Первое и последнее великое колдовство в моей жизни.

Яннем усмехнулся, только теперь подумав, что в этом есть своеобразная ирония. Брайс смотрел на него, словно онемев, недоверчиво раскрыв глаза – слишком старые для его двадцати пяти лет, но все еще способные удивляться. И ужасаться.

– Подонок, – выплюнул он. – Старый подонок! Да как у него рука поднялась…

– Мне на него грех нарекать. Когда я все же родился, отец мог приказать удавить меня в колыбели, это разом решило бы все его проблемы. Но моя мать умерла в родах, и перед смертью заставила отца поклясться, что он не причинит мне вреда. Она страшно жалела о том, что позволила ему сделать, и считала собственную смерть расплатой за попытку детоубийства. Она и Лотара запугала – мол, если ты все же убьешь сына, то это проклятие падет и на тебя. Думаю, поэтому он и не решился. Да и я лишился магической силы, какой из меня после этого король? Та гадалка ясно сказала, что Лотару наследует третий сын. А мне королем, по мнению отца, было никак не стать – стало быть, и угроза миновала.

– За что же он тебя так всю жизнь ненавидел? Он должен был чувствовать вину.

– Он ненавидел меня за то зло, которое сам же мне причинил. Так же часто бывает, Брайс, ты сам знаешь. Это одна из тех ловушек, что подстраивает нам Тьма.

Брайс кивнул. В самом деле, теперь многое в отношении отца к третьему сыну становилось куда более ясным. А еще это значило, что каждый миг своего существования при жизни отца Яннем провел с мечом над головой. Лотар мог со временем забыть о данной клятве, перестать бояться проклятия, передумать. Но потом родился Брайс, и отец совсем перестал видеть в Яннеме претендента на трон, а стало быть, и угрозу. Яннема спасло от гибели то самое увечье, которое он получил из-за трусости и тщеславия своего отца-короля.