Арвиальская канва

Ни туманных крыльев, ни узоров на лице — он выглядел таким обычным, родным и земным, что блистательные фейри сливались в один пестрящий фон, будто специально созданный, чтобы подчеркивать спокойную уверенность этого человека.

— Я тебе что говорил про Лави и руки, м? — поинтересовался он у Марка, не дав Огненному змею и слово вставить.

Хикаи-Токалль высунул длинный огненный язык, будто пробуя раскаленный воздух раздвоенным кончиком. Судя по расширившейся ухмылке на змеиной морде, дегустацией он остался доволен — как и манерами «коллеги».

А Марк добавил поводов для веселья: лишь крепче сжал пальцы на моих плечах — и выпустил меня, только когда я сама дернулась вперед.

— Ланс!..

Не знаю, чего мне хотелось больше: броситься ему на шею или хорошенько оттаскать за уши. Но на полпути, под рубиновой люстрой, я резко остановилась, словно кровавый свет обратился в сплошную стену.

Хикаи-Токалль, до того с нескрываемым любопытством следивший за моим приближением, раздраженно зашипел и повел узкой треугольной головой, будто выточенной из раскаленных докрасна углей. Кажется, неподвижные объекты он терял из виду, как обычная змея — и потому шевелиться мне резко расхотелось.

Вот, значит, кому я принадлежу по праву?

Ни о какой красоте, обещанной манн-ви, и речи не шло. Больше всего Огненный покровитель напоминал обыкновенную гадюку — разве что размером с трех Лансов да расцветкой, будто угасающий костер: по длинному телу пробегали переливы от угольно-черного до ярко-желтого, мерцающего на краешках чешуи. Нет, в этом определенно что-то было, но чтобы считать его ослепительно красивым?..

Словно прочитав мои мысли, Огненный змей вдруг ухмыльнулся еще шире — а потом сполз с трона, неспешно разматывая переливающиеся пламенем кольца. Длинного тела хватило аккурат до нижней ступени, где сидел Ланс, — а на прохладный мрамор пола ступил уже рыжеволосый мужчина.

Вот от него действительно захватывало дух.

У людей не бывает таких лиц — отстраненных и холодных, идеальных в каждой черточке. Его будто выточили из драгоценных камней, тщательно подбирая оттенки: белоснежный жемчуг — для кожи, ониксовые дуги — для бровей, тончайшие рубиновые нити — для волос, морганит огранил губы… только глаза остались прежними — словно остывающие угольки, гипнотизирующие рыже-черными переливами.

Его невозможно было нарисовать. Не существовало в мире красок, способных передать окутывающее его сияния, и ни одна рука не сумела бы изобразить эти совершенные пропорции, ничего не исказив…

Поэтому я только сморгнула выступившие слезы и согнулась в поклоне.

— Встаньте, — мягко велел Хикаи-Токалль.

Я подчинилась беспрекословно, даже раньше, чем осознала услышанное, и едва сумела скрыть нервную дрожь. Здесь, на земле Огненного покровителя, его желания имели больший вес, нежели воля его слуг — и моя в том числе.

Мне было гораздо спокойнее, пока я не помнила об этом.

— Значит, ты, — задумчиво протянул Огненный змей, сощурившись. Между правильно очерченными веками полыхнула узкая полоска огня, едва прикрытая густыми черными ресницами, и я с трудом заставила себя отвести взгляд.

Потом стало значительно проще, потому как в поле зрения попал Ланс — напряженный, собранный, как никогда раньше.

— Ты дал мне слово, — сказал он.

Хикаи-Токалль кивнул, не оборачиваясь.

— Я его не нарушаю.

— Какое слово? — рискнула поинтересоваться я. — Признаться, я ожидала увидеть здесь вовсе не…

Огненный змей вдруг рассмеялся — и, словно по знаку, откуда-то зазвучала музыка, а из боковых дверей в зал впорхнули слуги с тяжелыми подносами. Мой покровитель не глядя протянул руку, и кто-то проворно вложил в его пальцы тонкую хрустальную ножку бокала с багровым вином. Я и моргнуть не успела, как и сама оказалась оделена.

Ланс напряженно молчал, качая в руке свое вино — с таким видом, будто ждал подходящего момента выплеснуть его хозяину в лицо.

— Ожидала увидеть здесь поле боя, смертная? — весело поинтересовался Хикаи-Токалль, и не подозревая, какая угроза зреет за его спиной. — Разверзнутую твердь, потоки лавы и прах? В моем дворце?

Мое воображение охотно дорисовало дохлую змею в центре композиции, но об этом я предпочла промолчать.

— В мире людей сначала разразился шторм, потом началось землетрясение и проснулся вулкан, — сообщил Марк, приблизившись. Слуги тут же вручили вино и ему. — Разве стихии не во власти князей?

Вместо ответа Хикаи-Токалль оглянулся и укоризненно покачал головой, а Ланс вдруг стал неуловимо напоминать нашкодившего пса.

— Нам не сразу удалось прийти к общему мнению касательно событий в особняке Форкуад, — признался он.

«То есть разверзнутая твердь, потоки лавы и прах все-таки имели место быть?» — едва не ляпнула я, но, к счастью, не успела раскрыть рот.