Арысь-поле

– Спасибо, – Аня подхватила босоножки, легкое, почти невесомое платьице и маленькую сумочку с документами, сигаретами, набором косметики и всеми ее сбережениями. …А куда их «прибрать»?..  – Аня огляделась, – но я не хочу уезжать!.. Да и куда?.. Прямиком в «Досуг…»?.. О, «мамка» устроит шоу «Возвращение блудной дочери» с показательной поркой!.. И куда? К Вадиму?.. Чтоб его «почти жена» спустила меня лестницы?.. Что такого, что он, типа, послал ее? Милые бранятся, только тешутся – с ней-то они давно живут, а меня он подобрал, небось, так, из жалости. Останусь пока здесь – рано еще, а дальше видно будет…

Держа в руках все свое имущество, она побрела вдоль берега, вдыхая неповторимый запах реки. Песок еще не остыл, и Аня чувствовала ступнями его тепло – это было замечательное ощущение, не сравнимое ни с дурманящим голову вином, ни с танцами в «Бегемоте»… вообще, ни с чем, что ей известно в жизни! Да еще все сопровождалось пением цикад и лягушачьим кваканьем, доносившимся из кустов…

Пляж закончился; тропинка, возникшая ниоткуда, юркнула под сень деревьев. Костры у палаток, совсем не заметные днем, стали проступать в опускавшихся сумерках. Зазвенела посуда, кое-где уже слышались робкие гитарные переборы…

Ане захотелось плакать, глядя на умиротворение, в котором ей не суждено раствориться. Ведь это лишь мечты – взять палатку. …Где, вот, ее взять?.. Ну, допустим, у Игоря (через Юльку), но ее ж надо привести, установить… а кто будет сторожить ее целый день, если уезжать на работу?.. А если не уезжать, а жить на баксы, то на что снимать квартиру осенью?.. Нет, конечно, все это бредятина полная…

Лишь вода манила, обещая свое покровительство. Ане так хотелось вновь окунуться в нее, но она не знала, куда деть вещи; даже хотела подойти к одной из палаток, чтоб попросить присмотреть за ними, но увидела у костра трех молодых ребят, бутылку водки, много-много пива, и побоялась.

Незаметно вернувшись на тропу, пошла дальше. …Все-таки я должна искупаться еще хоть разочек, последний!.. А после поеду… да домой я поеду! Куда ж еще? Так, понтанулась по-глупому с этим побегом… Завтра явлюсь сама, разденусь, лягу – думаю, после этого не станут они меня калечить. Ну, дадут розог тридцать за непослушание. Как Вике. Могут и больше вломить, но переживу как-нибудь. Может, «мамка» будет не такая злая – бывает же у нее нормальное настроение; прощения попрошу… нет, высекут-то меня по любому; не хочется, блин, а куда деваться?..

Впереди виднелся еще один костер, а дальше начинались слепые серые сумерки. Аня решила, что если там тоже окажется неподходящая компания, то придется идти обратно, иначе можно опоздать на последний автобус, а идти пешком до города или ночевать на берегу без палатки, может оказаться ничуть не лучше, чем вернуться домой.

Она решительно пошла на свет, высматривая поблизости палатку, но не увидела ее. Сначала ей показалось, что у костра, вообще, никого нет, и лишь подойдя ближе, увидела лежавшего на земле человека. Хотя двигалась Аня достаточно тихо, человек приподнял голову; потом сел, изучая гостью. Приглядевшись, Аня решила, что это бомж – обросший, в какой-то непонятной рубашке; она уже хотела повернуть обратно, потому что доверять вещи бомжу, все равно, что сразу выбросить их, но «бомж» неожиданно произнес спокойно и даже ласково:

– Иди сюда. Я тебя знаю.

Аня испуганно остановилась и вдруг узнала старика с хутора – того, чей дом, по словам Лены, сгорел. Тогда он, и правда, стал бомжем, зато ему можно было спокойно оставить вещи, будучи уверенной, что он ничего не украдет.

– Я вас тоже вспомнила, – Аня вышла в свет костра.

– А что ты здесь делаешь одна, в такое время?

– Искупаться хочу. Вы за вещами посмотрите? Я недолго.

– Конечно, посмотрю. Я все равно никуда не спешу, – волхв снова лег на траву, подперев рукой голову.