Арысь-поле

– …Чего стоишь? Раздевайся! – послышался из соседней комнаты грозный мамкин глас, и Аня сжалась, словно приказ относился уже к ней, – я вам покажу дисциплину, шалавы!..

– Не надо… – захныкала Оксанка – Аня сразу представила ее круглое личико с ямочками на щеках.

– Чего вцепилась-то?.. Ты и с клиентами так раздеваешься?.. Толик, ну-ка, займись, а то она разучилась!

– Меня даже папа не бил…

– Это он не знал, чем ты тут занимаешься, – заржал Толик.

Оксанка плакала, слышалась какая-то возня…

– Пошли, – Маринка потащила Аню за собой.

– Ой, мамочка!.. – взвизгнула Оксанка.

– Я тут тебе мамочка! – рявкнула «мамка», – ишь, распустились! Толик, еще четырнадцать розог ей отпиши!.. А Анжела где? Ну-ка приведите ее! Больше всех обнаглела!

Аня вырвала у Маринки свою руку, и кинулась в коридор. Через открытую дверь были видны сбившиеся в угол понурые девчонки; новый водитель, прижимавший к полу Оксанкины босые ноги; мамка, державшая ее за волосы, а сама Оксанка, со спущенными трусами и задранной юбкой, лежала поперек кровати, громко всхлипывая; ее белый зад пересекали несколько алых полос. Рядом стоял Толик с уже занесенными розгами.

– Анжела сваливает! – крикнула Маринка, но в этот момент розги впечатались в Оксанкин зад, и последовавший за этим визг поглотил бдительный голос.

Поскольку все были заняты на экзекуции, Аня беспрепятственно выскочила из квартиры и отдышалась, только оказавшись на улице. Она понимала, что немедленно никто не кинется в погоню и не станет ловить ее средь бела дня на глазах у прохожих, но то, что «мамка» не ничего забудет, сомнений тоже не было. …А найти меня, что два пальца об асфальт! Толик же знает, где я живу… Точно, прибьет!.. А если вернуться?..  – Аня подняла взгляд на знакомые окна, которые, несмотря на жару, были плотно закрыты; представила себя на Оксанкином месте, – нет, не хочу! Будь, что будет!.. она торопливо дошла до остановки и прыгнула в первую попавшуюся маршрутку, благо, все они шли мимо ее дома.

…А, может, никто меня не будет искать? «Мамка» просто разозлилась и решила проучить всех, кто попался под горячую руку… хотя нет – а зачем тогда список провинностей? Это Толик, небось, надоумил – ему, суке, в кайф, издеваться над нами. Он, вот, точно, может, и убить, и покалечить, и никакая милиция не спасет – у «мамки» ж крыша ментовская…

Радовало лишь одно, что все произойдет не сейчас и даже, скорее всего, не сегодня, потому что к вечеру в «Досуге…» будут ждать клиентов, а, вот, завтра…

…Может, сунуться к Вадиму?.. А оно ему надо?.. Одно дело кинуть чуть-чуть бабла и наговорить всяких красивостей, но совсем другое – связываться с «мафией»; ради какой-то проститутки никто не станет искать себе такие приключения… и еще эта «почти жена», с которой он живет… – идея сразу стала такой же нереальной, как сходить в церковь и обратиться к Господу Богу, – может быть, до завтра придет хоть какое-то решение… а если нет, наверное, придется вернуться – лучше уж получить розгами по жопе, чем шлангом по почкам или битой по башке… Зря, блин, сбежала – надо было сначала подыскать другую хату, а потом уж валить… эх, хорошая мысля приходит опосля!..

Аня поднялась в свою квартиру, заперла дверь, но вдруг поняла, что не сможет сидеть здесь и тупо ждать, пока за ней придут. …Ведь это я решила, что все начнется завтра, а кто знает, что взбредет «мамке» в голову? Вдруг не будет никаких клиентов – тогда она разозлится еще сильнее и пошлет Толика уже сегодня… Да что сегодня!  – подумала Аня в ужасе, – сейчас! Оксанку, небось, закончили сечь, и теперь он едет сюда!..