Арысь-поле

– Очень просто, – волхв снова уставился в огонь, – когда-нибудь каждый должен обрести свою стихию – только этим он может остаться частью единой божественной системы, а не деньгами, пожертвованными на храм или всякими епитимьями… (Аня не знала такого слова, но уточнять не стала – какая ей разница, если это все равно не имеет смысла?..)

– А те, кто не найдут? Они как? – спросила она.

– Никак, – волхв равнодушно пожал плечами, – думаешь, боги отправят их за это в ад? Так, нет никакого ада… и, вообще, это были б очень глупые боги, потому что нет кошмарнее ада, чем тот, который человек создает себе сам – и пьют, и колется люди не от хорошей жизни, а чтоб облегчить адские мучения… Это длинная история, и вряд ли мы сумеем так быстро в ней разобраться. Давай лучше ужинать, – волхв придвинулся ближе к костру, и начал раскапывать руками песок.

– А что вы делаете?..

– Достаю наш ужин, – волхв засмеялся, – берешь свежую рыбу, обмазываешь глиной и закапываешь под самым костром. Сейчас посмотришь, что получается.

Аня видела, как он извлек из песка предмет, теперь уж в точности напоминавший толстую палку, и начал откалывать большие глиняные черепки, под которыми возникло бело-розовое, блестящее от сока мясо.

– Бери, – волхв, как в блюде, оставил рыбину в нижней части «скорлупы».

Обжигаясь, Аня осторожно отщипнула кусочек и положила в рот – по нежности блюдо напоминало рыбное суфле из «Бегемота»; вот, если б еще добавить щепотку соли…

Целиком съесть рыбу им не удалось, и волхв аккуратно завернул остатки в листья и положил возле костра. Подчиняясь условному рефлексу, Аня достала сигареты; мелькнула мысль: …А как отнесется к этому старик?.. Но не могла же она из-за него бросить курить?

– Вы не возражаете? – спросила она, на всякий случай.

– В чужой монастырь со своим уставом не ходят, – волхв пожал плечами.

– А если б я жила в вашем мире, мне пришлось бы бросить, да? – Аня глубоко затянулась.

– Почему же? Это у вас есть десять заповедей, выбитых на скрижалях, а у нас каждый живет так, как он хочет – и боги, и люди. Поэтому, по отношению к себе, ты можешь поступать так, как тебе заблагорассудится, – волхв растянулся на земле и уставился в небо.

Аня аккуратно закопала окурок глубоко в песок и тоже легла, раскинув руки; почему-то подумала: …А в «Бегемоте» сейчас самый разгар, и Катька наверняка там. Вадим помирился со своей подругой, объяснив, что просто посылал новую сотрудницу в аптеку, и сейчас трахает ее. В «Досуге…» девочки пашут, а Толик с «мамкой», не найдя меня, ищут, на ком бы отыграться… а я даже знаю, на ком! Какая ж она все-таки сука!.. Аня представила рыдающую взахлеб Маринку, лежащую поперек кровати с исхлестанным розгами голым задом, и вдруг поймала себя на том, что эта месть доставит ей гораздо меньшее удовольствие, что она ожидала; это всего лишь отголосок той, городской жизни, и она была настолько несовместима с божественной тишиной, дымом костра и треском цикад, что Аня подняла голову, пытаясь понять, какой из двух миров реальней. Обвела взглядом реку, темный косогор с силуэтом хутора, неподвижно лежащего волхва… Нет, нынешний ее мир был гораздо лучше и добрее того, прошлого.

– Вы спите? – спросила Аня тихо.

– Нет.

– Все-таки расскажите мне о вашем мире – он мне, конкретно, в такой кайф!..

– Ты видишь мой мир, – ответил волхв, не поворачивая головы, – он весь перед тобой, и лучше, чем ты видишь, я не смогу рассказать.

– Но вы говорили, что там есть всякие лешие, русалки, которых люди никогда не видели.

– Хочешь посмотреть? – волхв повернулся на бок, лицом к Ане, – у тебя есть какая-нибудь лишняя одежда?

– Одежда?.. – удивилась та, – нет… У меня всего только купальник и платье.

– Ну, хоть носовой платок есть?

– Есть, – Аня полезла в сумочку.

– Давай, – волхв протянул руку, – эти девчонки очень любят всякие тряпки.

Поднявшись, он подошел к берегу и аккуратно опустив платок в воду, произнес несколько непонятных слов. Белый квадратик быстро поплыл, удаляясь от берега – Аня провожала его взглядом, не понимая, что же должно произойти, и тут увидела, как над рекой возникло марево, которое постепенно концентрировалось в плотное облачко с очертаниями человеческой фигуры. Сквозь сумерки Аня усиленно вглядывалась в него, и то ли от напряжения, то ли оттого, что, со слов волхва, догадывалась, чего можно ожидать, то ли все это происходило на самом деле, но она стала различать длинные прямые волосы, худое лицо с огромными глазами. Оно не было красивым, но какая-то притягательная сила заставила ее подняться, сделать шаг…