Арысь-поле

– Ты что, не вздумай! – волхв схватил Аню за руку, и она мотнула головой, приходя в себя, – у этих девчонок очень дурной глаз. Я знаю, как трудно удержаться, но ходить к ним не стоит – обратно еще никто не возвращался.

Он продолжал сжимать Анину руку, а она неотрывно следила за облачком, приближавшимся к платку. В какое-то мгновение платок вошел в него и исчез; облачко несколько секунд повисело неподвижно, и Аня увидела, как «девушка» улыбалась, как глаза ее манят и зовут, будто человеческим голосом – этот голос вполне реально звучал в ушах. Если б не твердая рука волхва, она б, наверное, бросилась в реку и поплыла… Но облачко, не дождавшись от нее никаких действий, двинулось к противоположному берегу и растворилось в камышах. Аня перевела дыхание; почувствовала, как сильно волхв сжимает ее запястье.

– Мне больно, – сказала она.

– Вот тебе русалка, – волхв ослабил хватку, – понравилась?

– А я могла бы, вот так, конкретно пойти за ней?

– Не просто могла, а пошла бы. Думаешь, почему тонет столько людей? Причем, среди них много и хороших пловцов.

– Но она какая-то ненастоящая… в сказках они выглядят, совсем как люди.

– Для этого есть особые дни, когда они могут обретать телесную оболочку – тогда они и становятся, как люди.

– А, вот, леший…

– Ты хочешь и с лешим познакомиться? – волхв усмехнулся, – тогда давай, поднимемся в лес.

Аня посмотрела на монолитную черную громаду, над косогором сливавшуюся с чуть более светлым небом, и решив, что никуда от костра не уйдет, вздохнула.

– Нет, в лес мне идти, конкретно, влом. А скажите, Настя… она, что может?

– Многое, – волхв успокоился, что больше никаких потусторонних обитателей приглашать не придется, и снова лег, – она ж предводитель звериной стаи, пробуждающий даже в домашних животных забытые инстинкты, поэтому они боятся ее, но подчиняются. А еще она может стать ураганом… но самое страшное ее оружие – шаровая молния, от которой нет защиты; она просачивается сквозь мельчайшие щели…

– Тогда я, кажется, догнала, отчего сгорела та развалюха, – Аня пересказала волхву то, что утром услышала от Вадима.

– Вот, я и говорю, – волхв воинственно привстал, – ее надо убрать обратно – в тот мир, иначе беды не оберешься.

– И после этого исчезнут шаровые молнии?

– Они не исчезнут. Но они будут являться самопроизвольным явлением; так сказать, от переизбытка энергии в атмосфере, и не будут нести конкретной направленности. Они могут гулять по лесам и даже заходить в дома, не причиняя вреда, а, вот, когда Арысь-поле обретает человеческий облик, у него, и цели, и желания становятся человеческими. А человеческие желания – это страшная вещь. Сейчас у нее сместилось сознание; она ощущает себя двойственной субстанцией – уже не Арысь-поле, но еще не человек. Наверное поэтому, когда она являлась только Арысь—полем, я мог вызвать ее магическим ритуалом, а теперь не могу – я пробовал. Теперь в ней уже появилось нечто человеческое, но при этом ее энергетика никуда не делась. Скорее всего, она никогда не сможет избавиться от нее и стать нормальной в вашем понимании. То, что она сожгла какой-то сарай, ерунда – если она обидится на людей, она может сжечь и город… или поднимет своих животных… Представь, если взбесятся все собаки, что тогда станет с их хозяевами, да и вообще, это не так просто – оказаться в точке пересечения параллельных прямых…

– Скажите, а что можем мы с Катькой?

– Вы? Да ничего, по большому счету, не можете. Вы такие же обычные люди, как и я, например – вы только можете стать счастливыми, потому что нашли свои стихии, и у вас появилась отдушина в вашем сумасшедшем мире.

– Полный облом, – Аня разочарованно вздохнула.

– Тебе мало быть счастливой? – удивился волхв.

– Счастливой?.. Я даже не въезжаю, что это такое. Прикинь, я в детстве смотрела кино такое… не помню, как называлось. Так вот, там дети писали сочинение, что такое счастье…

– Но это же фильм, – перебил Волхв, – а в жизни, действительно, никто не может сформулировать понятие счастья, но зато каждый представляет, как оно должно выглядеть конкретно для него.

Аня снова вздохнула, видимо, не являясь «каждой».

– Днем жара, а ночью прохладно, – она поежилась, придвигаясь к догоравшему костру.

– У меня ничего нет, чтоб укрыться, – Волхв пожал плечами.

– Перебьюсь, – Аня свернулась калачиком на жесткой земле и подсунула под голову руку. От земли пахло травой, а наглый стебелек щекотал возле уха…

– Ты спи, – сказал Волхв, – холоднее уже не будет, а часа через три встанет солнце.