Арысь-поле

У самого берега плавало, то ли большое полено, то ли маленькое бревно. При каждом движении воды, оно чуть поворачивалось, тычась в берег.

– Видишь, что это?..

– Хрень. Наверное, волной прибило, – наклонившись, Слава поднял мокрый скользкий предмет (он оказался чуть больше метра в длину и в диаметре сантиметров сорок); перевернул, отстранив на вытянутых руках, и вдруг на черной поверхности проступил рисунок – сложенные руки и условно похожая на женскую, голова.

– Это идол, – сказал Слава.

– Ну да… то, что меньше гроба.

– Что?..

– Это то, что было в могиле.

Слава бросил идола, словно тот обжег ему руки. Бревно ударилось комлем о землю и покатилось обратно к воде, но Вадим успел наступить на него.

– Интересная хреновина, – Слава снова наклонился и повернул идола, разглядывая поближе, – и что ты по этому поводу думаешь?

– Это зависит оттого, что думать, вообще, о существовании того, второго мира, где живут волхвы, «ужик» и Арысь-поле. Если его не существует, значит, это кусок деревяшки со следами народного творчества; если существует… тогда я ничего не думаю.

– Хорошая позиция, – Слава усмехнулся, – стирай джинсы, а я пока погляжу его поближе, – он потащил идола к машине, а Вадим, зайдя по колено, опустил джинсы в воду.

Когда он вернулся к дубу, Слава сидел на земле и внимательно изучал находку – подсохнув, древесина перестала блестеть, но от этого не стала менее черной.

– И что обнаружил? – Вадим аккуратно разложил джинсы на горячей крыше джипа.

– Ничего особенного, но штука, похоже, довольно старая, или состаренная искусственно – сейчас это умеют делать, потому что ничем не пропитана и в земле должна была б сгнить. Слушай, – он поднял голову, – а кто, вообще, сказал, что она из могилы? Тебе не кажется, что мы продолжаем создавать легенду? Может, ее просто принесло течением – смыло полуфабрикат со двора местного резчика. Знаешь, сейчас любят такой фигней украшать парки, детские площадки.

– Все может быть, – Вадим присел на корточки, разглядывая идола, – но тогда уж больно непрофессиональная работа.

– Так это ж полуфабрикат. Тут, видишь, только голову и руки начали прорезать.

– Все может быть, – оттого, что светило солнце и щебетали птицы; оттого, что его джинсы сушились на крыше джипа; оттого, что рядом сидел Слава и выдвигал вполне логичные доводы, Вадим успокоился. Ему даже стало казаться, что два мертвых тела – лишь обман зрения, хотя ни за какие деньги он бы не пошел, чтоб убедиться в этом.

– Давай возьмем его с собой и покажем историкам в университете, – Вадим осторожно провел пальцем по лицу идола – поверхность оказалась отполированной и теплой от солнца.

– Не думаю, что это полено представляет историческую ценность, – Слава уже настроился на то, что через пару часов они уедут и больше никогда не вернутся к событиям последней недели – так зачем тащить непонятный груз в понятную жизнь?..

С другой стороны, как ни насилуй свою память и свое воображение, трупы существовали абсолютно реально, и это полено, даже если и не являлось прямым участником событий, то оставалось частью мизансцены, соответствующей месту и времени, поэтому просто так выбросить его не удастся.

– Давай съедим что-нибудь, – сказал он, чтоб отвлечься.

– Вот, хорошая здравая мысль, – Слава открыл машину, – к тушенке имеются три огурца… Слушай, а если нарубить дров из этого полена и развести костер?..

– Зачем? Жарить все равно нечего.

– А просто так, – Слава подумал, что костер им, действительно, ни к чему – солнце еще палило во всю, и даже тушенка, лежавшая в машине, стала горячей.

– Оно сырое и гореть не будет; и, вообще!.. Тебе нужны лишние приключения?

– Ты о чем? – не понял Слава.

– О жизни, – Вадиму хотелось, чтоб Слава сам все понял, и не потребовалось объяснять, что не стоит крушить мир, которого не знаешь – одного такого, с лопатой, они уже видели; и еще, как бы спасительно не выглядели рассуждения о резчике-самоучке, предназначались они кому-то третьему, глупому и легковерному.

Но Слава, похоже, ничего не понял, потому что сказал:

– Если о жизни, то сегодня пятница. Какие планы?

– Не знаю, – Вадим пожал плечами, – зависит от настроения, и во сколько мы приедем.

– Я предлагаю развеяться после этих ужастиков. Давай сходим туда, где отдыхают цивилизованные люди, играет музыка и наливают водку; снимем каких-нибудь глупых девочек, которым на уши можно развесить много-много лапши, и, как поется в «Интернационале» – отречемся от старого мира… а?

– Посмотрим, – ответил Вадим уклончиво, не потому что предложение ему не понравилось, но пока они сидели на берегу в компании выловленного из реки «Буратино», по соседству с двумя покойниками и развороченной пустой могилой, тот мир казался слишком далеким, и путь в него слишком длинным, почти непреодолимым.

Наконец, джинсы высохли, да и земля, по крайней мере, внешне казалась вполне приемлемой для передвижения.

– Ну что, по коням? – Слава оглядел «лагерь», по привычке ища, не забыли ли они что-нибудь, хотя что можно забыть, если все вещи давно унесла река?..