Арысь-поле

– Я его сначала-то не узнала – он никогда амбалом не был, а тут совсем усох. Щеки ввалились – ну, вылитый наркоша. Я, кстати, так сначала и подумала – тогда ведь ясно, и почему меня бросил, и почему от жены ушел. Сидит, короче, смотрит в одну точку и даже не моргает. А я подойти боюсь – я ж никогда с наркошами не общалась. Кто знает, что у него на уме – может, ломка какая идет?.. Кинется еще и начнет убивать. Постояла я минут пять, а он даже не шевелится. Думаю, может, вообще не живой уже? Страшно так стало, но подошла. А он меня не видит – не то, что не хочет видеть (это сразу заметно, если человек глаза прячет), а он натурально смотрит сквозь меня и не видит. Глаза широко раскрыты – страшно, жуть! Прикинь, да?

– Угу, – Катя кивнула, заодно глотая последний кусок, – я б, точно, со страха померла.

– Так и я чуть не померла! Но ты ж знаешь мой гнусный характер – во всем разобраться до конца. Встала я рядом, а саму, аж колотит. Сначала от злости, потом от страха, а потом вижу, что-то, конкретно, с мужиком происходит; если это передоз, думаю, надо же «Скорую» вызывать. Говорю ему, ласково так, типа, Игорек, это я – Юля. Ты узнаешь меня?.. Он медленно, так, голову поднимает, смотрит в упор и говорит: – Узнаю; и все, больше никаких эмоций. Ага, думаю, все ты, гад, соображаешь – ну, тут меня понесло!.. Ты знаешь, как я умею… Короче, все я ему выдала на эмоциях, а он молчит. И стою я, дура дурой. А он сидит, смотрит на меня и даже пальцем не пошевелит. Думаю, во, прикидывается, падла. И что я ему такого сделала, чтоб так по-хамски меня отшивать? Хотела его треснуть. А что мне оставалось – сам же довел…

– Кофе будешь? – перебила Катя.

– Кофе я всегда буду… Вот, и тут он говорит: – Очень мне плохо, Юль. Я так и обалдела. Сам меня бросил, а теперь ему, видите ли, плохо!.. Жалуется, блин!.. И что же тебе, спрашиваю, плохо? А он еле рот открывает: – Посмотри на меня. Думаешь, почему я здесь сижу? Я отдыхаю – до конца аллеи дошел и к остановке возвращался, но устал. Но я-то знаю, какие он рюкзаки тягает – совсем что ли меня за идиотку держит?.. Обессилел, блин, за полмесяца!.. Не иначе, какая-нибудь сучка затрахала, бедного. Спрашиваю: – А ты к врачу обращался, если тебе так хреново? Обращался, говорит, весь диагностический центр прошел, включая томограф и УЗИ всех органов. Ничего, говорит, не нашли. Тут я немного поостыла. Я ж знаю – он в медицине полный ноль, а если такие умные слова употребляет…

– Слова вызубрить можно.

– А откуда он знал, что я в этот парк сегодня приеду? И, вообще, присмотрелась я, а глаза натурально больные – такие не сделаешь, сколько ни старайся, если ты не Микки Рурк какой-нибудь. Тут я растерялась. С одной стороны, я ему уже как бы верю, а с другой, сколько я себя накручивала-то – думаешь, легко выйти из этого состояния?

– Не думаю. Накручивать ты умеешь.

– Присела рядом, руку его взяла, а кожа сухая, как пергамент. Знаешь, будто тряпка на кости висит. Куда все мышцы подевались? Я чуть не разревелась, честное слово. Такой он стал маленький и жалкий. Сижу на корточках, а там бугорок – не удобно; ноги уже затекли, а встать боюсь. Думаю, отпущу его руку, и вдруг случится что-нибудь. А он еще вдобавок и говорит: – Мне лучше, когда ты, вот так, меня держишь; у меня, вроде, сил прибавляется. И тут я разревелась… – Юля и сейчас шмыгнула носом, но быстро вытерла две слезинки, застывшие на ресницах.

Катя смотрела на все это с удивлением и недоверием – никогда еще она не видела Юлю, плачущей по такому поводу. С ее стервозным характером – это был нонсенс.

– Ты что, правда, любишь его?..

– Не знаю, – Юля снова шмыгнула носом, – сейчас мне кажется, что люблю; позавчера я его ненавидела; вчера думала, что забыла, и он ничего для меня не значит… Откуда я знаю, что будет завтра?

– Но сегодня-то ты его любишь?

– Сегодня люблю… Да!.. Главное-то, зачем я приехала!.. – она всплеснула руками, – блин, глупая кошелка… Он же просил связать его с Вадимом.

– С каким Вадимом?

– С которым на «вылазку» ездили. У тебя его телефон есть?

– У Аньки есть, но она работает – завтра должна позвонить.

– Работает она!.. Проститутка гребаная… Тут, можно сказать, человек погибает, а она там трахается… Слушай, а сейчас найти ее никак нельзя?

– Нет, – Катя покачала головой, хотя знала, что найти Аню проще простого – сейчас она, скорее всего, спит дома. Но она чувствовала себя виноватой за бездарно потраченные деньги, и знаю Анины с Юлей отношения, решила оградить ее от лишних напрягов – хватит с нее и своих собственных, ведь четыреста баксов все-таки на дороге не валяются.

– А Славин телефон у тебя есть?

– Есть.

– Позвони, пожалуйста… Ведь человек погибает, какая же ты есть, Катька!..

Катя не успевала поражаться смене Юлиных настроений, но, тем не менее, принесла мобильник и набрала номер.

– Слав, привет. Это Катя, помнишь такую?