Арысь-поле

– Где вся одежда? – Катя стояла на коленях, шаря вокруг руками, – ты что, издеваешься? Я тебе не Анька – может, она привыкла к таким приколам!..

– Послушай! – Вадим разозлился не на шутку – не хватало еще, чтоб весь этот бардак списали на него! – я не знаю, где твоя одежда! В дом вы вошли в ней, а вышли голыми!..

– В дом?.. – Катя остановила на нем мутный взгляд, – ты хочешь сказать, что ночью мы ходили в дом?

– Да, именно это я и хочу сказать! И меня там не было!

– Хотя… – Катя потерла лоб, – что-то припоминаю… а зачем мы туда ходили?

– Ты меня спрашиваешь? Спроси у Лены – она вас водила!

– Лена?.. Лена… – она, видимо, так толком ничего и не вспомнила, поэтому переключилась на более актуальную тему, – и как мы поедем домой?.. Вадим, ты не злись, – она попыталась улыбнуться, – сходи, пожалуйста, в дом, посмотри. Я ж сама не могу так пойти, правда?..

Вадим вздохнул, решив, что Катя права, и направился к дому. По сути, заходил он туда впервые, но ориентироваться оказалось довольно просто, и все выглядело не таким таинственным, как представлялось ночью. Вглубь дома вела протоптанная в пыли дорожка, и Вадим пошел по ней, оглядывая черные потрескавшиеся бревна; добрался до последней комнаты и очень вовремя остановился, так как пол в ней отсутствовал, а доски были аккуратно сложены вдоль стен; в центре торчал из земли гладкий камень, похожий на гигантскую морскую гальку. На досках в беспорядке валялась одежда. Вадим собрал ее в один ворох и пошел обратно.

Первое, что он услышал, выйдя на крыльцо, был захлебывающийся кашель. Аня, завернутая в полотенце до пояса, стояла у палатки, держась рукой за веревочный строп. Ее рвало; при этом тело резко наклонялось вперед, изрыгая изо рта мерзкую зеленоватую жидкость. Вадим подождал, пока девушка выпрямилась и утерла рукой рот, но взгляд ее оставался блуждающим и бессмысленным.

– Что с нами было? – спросила она отрешенно.

– Не знаю. На, возьми, – Вадим протянул ей всю одежду.

– Спасибо, – с трудом наклонившись, Аня исчезла в палатке.

Вадим отвернулся к реке. Солнце уже целиком показало свой желто-оранжевый лик; небо приобрело пронзительную голубизну; на воде искрились блики, но не успевший накалиться воздух оставался еще свежим, и хотелось успеть надышаться, пока он вновь не превратился в густую обжигающую массу.

…Какое классное утро,  – подумал Вадим, но в душе шевельнулось странное предчувствие того, что, несмотря на внешнее спокойствие, что-то изменилось – и это утро, и наступающий день уже никогда не будут такими, какими были вчера или позавчера.

– Вадим! – раздался из палатки капризный Катин голос, – а где мой купальник и джинсы?..

– Не знаю! Я собрал все, что было.

– А у меня нет майки! – Аня высунулась из палатки, – сходи, поищи еще, а?..

– Не надо искать, – послышался голос Лены. Отодвинув Аню, она вылезла наружу, щурясь от яркого солнца. Взглянув на нее, Вадим решил, что постарела она лет на десять, не меньше, – это она взяла. Надо же ей было во что-то одеться.

– Кто она? – не понял Вадим.

– Та, кого мы вчера создали. Настя.

– Лен, – Вадим говорил тихо, чтоб не слышали остальные, – я не знаю, чем ты вчера воздействовала на девчонок, но я-то трезвый и здравомыслящий; мне ты можешь объяснить, что все это значит? Я, конечно, допускаю мысль, что ты владеешь гипнозом или еще какой-то техникой, но неужто ты веришь, что можно из ничего создать человека?

– Из ничего нельзя создать ничего, но всегда можно вернуть то, что существовало, и до конца не умерло.

Ответ был совершенно исчерпывающим; правда, Вадим относил его больше к чувствам. …А если в материальном мире все также, только люди не умеют пользоваться его этим?..

– Вадим! – донеслось из палатки, – ты идешь за джинсами?..

– Он не идет, – ответила Лена, – их там нет.

– Как нет? – Катина голова показалась из-за полога, – а куда они делись? – взглянув на Лену, она вскрикнула и прикрыла ладошкой рот, – господи! Что с тобой случилось?.. – на секунду исчезнув, она протянула зеркальце.

Лена удивленно взглянула на свое отражение.

– Мамочка родная… – она закрыла лицо руками и заплакала. Слез не было видно, но ее плечи мелко вздрагивали, и нос шмыгал, как у самой обычной обиженной женщины, никак не связанной ни с богами, ни с потусторонним миром.

Катя вдруг поняла, потеря джинсов – это лишь мелкая неприятность, по сравнению с тем, что произошло с Леной.

– Что там такое? – Аня в юбке и полотенце, накинутом на плечи, тоже вылезла наружу, – блин, Лен, по-моему, ты огребла себе лет двадцать! А я как, ничего выгляжу?

– Нормально, – Катя тоже покинула душную палатку, старательно обдергивая майку, не способную прикрыть узенькие белые трусики, – а я? Если, как Ленка – сразу повешусь!

– Не, ты тоже в порядке.

Лена наконец пришла в себя после первого шока; вытерла слезы. Сейчас, при дневном свете, еще заметнее стали и мешки под глазами, и обвисшие щеки с сухой, стареющей кожей, и седые прядки в иссиня черных волосах.