Асафетида

Я поднимаю глаза и вижу, что креста на куполе больше нет. У распластанной на песке женщины из спины торчит двухметровая пика с перекладинами по бокам. Как по кровостоку по трещине в сусальном золоте струится багровый ручей.

Вокруг кричат женщины и какой-то мужчина. Старушка закрывает своей дурочке уши руками и прижимает к себе лицом, чтоб не смотрела. Паломницы, кто посмелей, окружают тело, но никто не решается прикоснуться к нему. Две другие, не сговорившись, звонят в «скорую». На песке из-под погибшей расползается большое бурое пятно. В эту секунду Оля запоздало вскрикивает.

4. Парна́я

На Новый год у нас в группе ничего не планировалось, но вдруг неожиданно девчонки решили собраться на посленовогодних каникулах. Чтобы не тратиться на кафе, договорились посидеть в бане. Нас пригласила Варя. Я был с ней как будто смутно знаком, но на занятиях не встречал ни разу, хоть Лера с Викушей на пару убеждали меня, что она перевелась к нам из другого вуза еще месяц назад, с первого дня не пропустила ни лекции и успела подружиться со всеми.

Наша новая одногруппница оказалась самой маленькой среди девочек, ниже миниатюрной Оли. Из-под цветастого платка на голове у нее не выбивалось ни одного волоска, и о том, блондинка Варвара или брюнетка, оставалось только гадать. Вокруг тонких бедер была обернута и заткнута спереди юбка, сшитая из трех полотнищ разного цвета: в красную клетку, в голубую клетку и черного. Квадратные нашивки с узором на плечах простой русской рубахи напоминали широкие погоны.

Сходство с манекеном, на какие в музеях надевают народные костюмы, завершал грязно-белый холст, которым в несколько слоев было наглухо замотано ее лицо. Варвара почувствовала мой взгляд, хихикнула из-под своей тряпицы и шутливо замахнулась березовым веником, но вдруг смутилась и выбежала вон.

Наша группа сидела в парно́й за длинным столом на двух скамьях лицами друг к другу. В стенах между бревнами торчал высушенный мох, капли застывшей смолы выступали из щелей в древесине. Пахло сосной.

На праздник в баню я пришел голым — это казалось мне само собой разумеющимся. Но только я один был такой. Оля, Викуша, Анжела, пухленькая Аня — все были разодеты и с прическами из салона. Даже Светка пришла не в коже и железе, как обычно, а в шикарном, хоть и чуточку старомодном платье с блестками: наверно, купила его в каком-то комиссионном.

Лера была в прозрачном платьице из белой вуали. Тугой лифчик сдерживал груди, которые при каждом движении так и норовили выпрыгнуть наружу. Случайно или нарочно, она то и дело касалась под скатертью коленкой моей голой ноги. Оля с другого края обстреливала нас ревнивыми взглядами.

Лера потянулась за чашкой, наложила себе крупно наструганной редьки с медом и принялась уплетать за обе щеки незамысловатый салат вприкуску с хлебом. Ломоть у нее в руке был размером с полбуханки.

— Ты чего не ешь? — Пробубнила она с набитым ртом.

Я хотел привычно ответить, что нет аппетита, но из горла вырвался странный деревянный скрип. Лера непонимающе уставилась на меня.

Дверь в предбанник хлопала не переставая. Варвара составляла на скатерть всё новые яства: огурцы, грибы, квашеную капусту с клюквой, репу под хреном и наконец бочонок соленого снетка, в который Аня тотчас запустила пухлую ладошку и начала одну за другой таскать рыбешек в рот.

Только раз хозяйка устроилась передохнуть на краешек скамьи, но не просидела и минуты, окинула жующих взглядом невидимых под белым полотном глаз, взяла прихватки огненно-красного цвета и пошла доставать из банной печи главное лакомство.

Когда Варвара водрузила противень на стол, девочки заахали от изумления. В птичьей туше с румяной корочкой на вид было никак не меньше трех пудов.

Аня полезла с вилкой, но хозяйка предупредила жестом: горячо! Девочки разлили шампанское. О том, что я не пью спиртного, все знали, и даже не предлагали. Я сначала стеснялся своей наготы, но уже успел забыть об этом и поднялся со скамьи за квасом как ни в чем не бывало. Лера с игривой улыбкой покосилась на мой пах, но тут же ее карие глаза наполнились ужасом. Я сам посмотрел вниз и понял, в чем дело: вместо того, что должно быть, между ног у меня торчал тонкий деревянный сучок, на конце раздвоенный на две веточки.

Лера испустила протяжный вопль, который подхватила Викуша, потом Оля, Светка, пухленькая Аня и остальные, все разом уставившие взоры на мое деревянное естество. Девчоночий крик на одной ноте слился в какой-то неживой механический звук, похожий на пожарную сирену. В это же время помещение стало заполняться дымом. Источником его были угли, которые стоявшая у печи хозяйка зачем-то выгребала лопатой из устья и расшвыривала по полу вокруг.