Асфодель (ЛП)

Вспомнив, как утром его рука обнимала ее за талию, у Гермионы словно мурашки в животе пробежали. Она покраснела и с усилием заставила себя не думать об этом обстоятельстве. Нет, — яростно твердила она себе. — Нет, нет и нет. Что бы я ни испытывала по отношению к этому высокомерному мерзавцу, это всего лишь проделки мира, где мы оказались, и не больше. Все, что я чувствую, не имеет никакого отношения к действительности. И вообще, лучше бы я рядом с соплохвостом проснулась, чем с ним!

Гермиона на миг представила себе эту жуткую картину и вздрогнула. Но тут же отбросила сомнения и решительно вошла в спальню. Стараясь не смотреть в сторону огромной кровати, быстро пересекла комнату и вошла в смежное с ней помещение, скрывающееся за неприметной дверью. То, что оказалась в собственном будуаре, она поняла сразу: ковры, драпировки, обои и отделка, все было выполнено в одной цветовой гамме — красном и золотом. В таких привычных и дорогих ей цветах Гриффиндора, что у нее даже сердце сжалось. Да и мебель, вне всякого сомнения, могла принадлежать только ей и никому другому: массивные дубовые полки, заставленные книгами; большой письменный стол, весь усеянный обрывками пергамента, перьями и чернильницами; и даже (совсем уж немыслимое дело!) маггловское радио. Второй столик, туалетный, виднелся возле еще одной двери, напротив той, куда она только что вошла. Вот к этой-то дверце и направилась Гермиона, напрочь игнорируя желание перелистать стоящие огромными стопками книги.

Она полагала, что за ней скрывается совятня, но, распахнув ее, поняла, насколько жестоко ошиблась — комната, куда она только что вошла, представляла собой гардеробную, битком набитую платьями, мантиями, маггловской одеждой, обувью и другими аксессуарами. Для любой девушки помещение подобного рода было бы пределом мечтаний, но для Гермионы, не придающей своему облачению ровно никакого значения (за исключением практичности, разве что), подобное открытие оказалось ошеломляющим. Ей на секунду показалось, что она попала в магазин, и, как ни удивительно, принадлежал он исключительно ей.

— О, Мерлин, что же мне делать со всеми этими вещами, — разочарованно вздохнув, произнесла она вслух и тут же получила ответ, который менее всего ожидала услышать:

— Конечно, носить их, моя милая!

Гермиона чуть из себя не выскочила от испуга. Она резко обернулась с палочкой наизготовку и заготовленным заклинанием на устах. Но вокруг никого не было. Собранная, как сжатая пружина, готовая распрямиться в любой момент, она быстро обежала глазами комнату и громко спросила:

— Кто это говорит? И где ты?

— Да вот же я! — произнес тот же незнакомый голос слева от нее. — Подойдите сюда, дорогая!

Все так же крепко сжимая палочку в руке, Гермиона сделала несколько осторожных шагов.

— Видите? Прямо перед вами! — уверял невидимый некто, и отважная гриффиндорка, с громким “Экспеллиармус!” направила палочку в тот угол, откуда раздавался этот непонятный голос.

— Не думаю, что это сможет помочь, — немного обиженно протянул невидимка. — И вообще, с чего это вам вдруг пришла в голову мысль обезоружить меня?

Рот Гермионы распахнулся от изумления и она опустила палочку, потому что голос шел всего лишь из большого, богато изукрашенного зеркала, что висело на левой стороне комнаты.

— Зачарованное зеркало! — воскликнула она и подошла к нему поближе. — Так-так-так… И, как, интересно, оно ко мне попало?

— Разве вы не помните? Я — подарок, дорогая. От блистательной мисс Лаванды Браун, — вкрадчиво ответило стекло, и Гермиона почему-то почувствовала себя неуютно. Она поежилась, но сделала еще один шаг вперед.

— И какая мне польза от такого приобретения? — поинтересовалась она, придирчиво рассматривая отражающую поверхность, словно пытаясь отыскать в ней отблеск того, кто мог бы произносить эти разумные слова.

Зеркало издало звук очень напоминающий обиженное фырканье:

— Наверное, для того, чтобы убедиться, как прекрасно вы выглядите. Потому что оба мы слишком хорошо знаем, сколько усилий нужно для этого приложить.

Теперь настала очередь Гермионы обижаться:

— Не уверена, что у меня есть время на подобные глупости! — отрезала она, на что зеркало только рассмеялось, а девушка поморщилась — до того неприятным показался ей звук стеклянного смеха.

— Дорогая моя, ведь вы же — Малфой! А Малфои всегда выглядят безупречно!

Гермиона недоверчиво хмыкнула и скрестила на груди руки.

— Я здесь долго не задержусь, — задумчиво сказала она. — И как только найду выход из этой передряги, сразу уберусь отсюда.

— Что? — взвизгнуло зеркало так звонко, что Грейнджер заткнула уши. — Брак Малфоев дал трещину?! Райской жизни пришел конец? Погодите-погодите, не так громко, пока девочки нас не услышали…