Асфодель (ЛП)

— Ула, Вон! — радостно захихикала Эванна, но Гермиона догадалась, что значила ее фраза: в переводе на понятный язык, она звучала бы: “Ура, Рон!” С недоумением наблюдая, как девочки прыгают возле него и цепляются за его руки, она пошла вслед за ними, терзаясь смутными подозрениями. По всему выходило, что Рон знал об их существовании, а они, в свою очередь, были хорошо с ним знакомы. И это означало, что и он был пойман миром сна. Но почему так произошло, она понятия не имела. Неужели они с Драко единственные, кто понимал всю бредовость их нынешнего существования?

Пока малышки выбирали мороженое, она старалась не думать об этом, но тут Рон задал ей вопрос, и она решила для себя, что вернется к этим размышлениям позже.

— Заказать тебе что-нибудь?

Гермиона уже хотела отказаться, но в последний момент передумала:

— Было бы замечательно получить небольшую порцию шоколадного мороженого, Рон, — улыбаясь, ответила она и направилась с дочерьми к ближайшему столику.

Но когда они получили свой заказ, Гермиона удивилась еще больше: для себя Рон принес маленькую креманку ванильного, посыпанного сверху карамельной стружкой, и ел его настолько медленно, что у нее просто дар речи пропал. Что с ним случилось, если его ненасытный голод и отвратительные манеры поведения за столом, исчезли так, словно их и не было? “Вот уж никогда бы не подумала, что буду скучать по его ужасной привычке болтать с набитым ртом, — с изумлением подумала она. — И все же, что такого могло произойти, если он стал таким, каким я сейчас его вижу?” Ее вовсю разбирало любопытство, а на языке теснились сотни вопросов.

Отвлеклась она от раздумий только тогда, когда увидела, что Эванна испачкала себе шоколадом лицо. Машинально вытерла сладкие пятна со щеки девочки и набрала ложечку от своей порции. Она, видимо, так увлеклась размышлениями, что услышав, как Рон зовет ее по имени, вздрогнула:

— Ну, как поживаешь, Гермиона? И что тебя заставило позвать меня на эту встречу?

Он улыбался. Но как-то отстраненно, потому что в знакомых карих глазах улыбки не было. Осталась одна только грусть, при виде которой у нее тоскливо сжалось сердце. Что же, все-таки, произошло?

— Ох, я… У меня все хорошо. Наверное… — рассеянно ответила Гермиона, решив, что не станет открывать Рону все карты, пока не выяснит, что ему известно. По всему выходило, что он ничего не знал об инциденте с зельем, и она не решилась говорить с ним на эту тему. — Утром у меня было несколько обмороков, и Малфой возил меня в Мунго. Сейчас все хорошо, но мне кажется, что я стала забывать кое-какие вещи.

Она остановилась и взглянула на Рона в надежде увидеть его реакцию на сказанные слова, а вместо этого наткнулась на настороженный взгляд.

— Малфой? — удивленно спросил он, и сердце Гермионы подскочило к горлу: значит, он все-таки знал о том, что произошло в подземельях, однако, следующая фраза разбила все ее иллюзии:

— Вы, что, поссорились?

— Н-ну… да, — неуверенно проговорила она и тут же поспешно добавила:

— Не больше, чем обычно. Ты же знаешь…

— Вряд ли, — странным тоном отозвался Рон. — Я не помню, чтобы ты называла его Малфоем уже года два, не меньше. Кажется, это было накануне Рождества, как раз незадолго до рождения Эванны. Он тогда не хотел, чтобы ты пошла на Зимний бал, потому что опасался, что его дочь появится прямо на танцполе, и ты разозлилась на него.

Он улыбнулся своим воспоминаниям.

— И, тем не менее, ты все равно поехала. А Эванна родилась только после Нового года.

Гермиона изумленно вытаращилась на него, понимая, что, после его заявления, все ее надежды на то, что он поможет им выпутаться из этой истории, окончательно рухнули. Рон же, увидев ее опрокинутое лицо, слегка заерзал на стуле:

— Эм-м… Гермиона… Что-то случилось?

— Я-я… — запнулась она. — Я ничего не помню.

Рон посмотрел на нее с таким волнением, что ей стало не по себе. Она резко повернула голову в сторону зала и бегло оглядела посетителей кафе. Те так и сидели за своими столиками, шутили и смеялись. Гермиона несколько раз моргнула и внезапно поняла, что ее так насторожило — Рон пришел один.

— Послушай, а где Гарри? — обеспокоенно спросила она и, увидев, как грусть в его глазах сменилась на боль, тревожно впилась взглядом в его лицо.

— А ты разве не помнишь? — тихо спросил Уизли.

Внутренности Гермионы скрутило от ужаса:

— Что такое?! Рон? Скажи мне, где он?!

— Он… Он… во время битвы за Хогвартс, когда одолел Волдеморта…

На этих словах Гермиона вскинула голову: как она могла забыть про Того-Кого-Нельзя-Называть? Сердце ее тоскливо сжалось — не может быть, чтобы Рон произнес то слово, что она услышала.

— Чтобы победить Волдеморта, Гарри пожертвовал собой, Гермиона, — мягко повторил Рон. — Мы все там были. И все сражались.

“Только не Гарри! Только не он! Я не верю! Это не может быть правдой!” — исступленно говорила она себе, не замечая, как по щекам бегут горячие слезы.

— Это неправда! — тихо прошептала Гермиона. Она смотрела в глаза своего друга, пытаясь найти в них хоть отдаленный намек на то, что он ошибается, но увидела в них только печаль и сочувствие.