АШАМИ

– Ясно. Отработал, измотал и выбросил в тофи. Я уверена, это сборщик жизненной силы, – Иниана зло пнула камешек рядом с собой, – качают энергию рабынь и продают за большие деньги тем, кто магией не обладает, но жить хочет очень долго.

– Здесь и такое возможно? А почему тебя выбросили?

Мия замялась.

– На меня магия не подействовала.

– Но почему он тебя не перепродал?

– Не знаю. Наверное, я даже для рабыни уродлива.

Мия сжалась, подтянув к себе колени и обхватив их руками. А мне стало так её жалко, что захотелось обнять и успокоить. Я вздрогнула от прикосновения руки, которую Нана положила на моё плечо.

– Может, и к лучшему. Искать будут двух девушек, а два наёмника с рабыней привлекут меньше внимания. Скажем, что взяли её на торгах, чтоб поиграть в свои игры, пока ждём заказа. Да и в житнице не будут навязывать живой товар и без лишних вопросов номер сдадут.

– Нана, её одеть надо.

– А я, как знала, наши шмотки не выкинула.

Нана улыбнулась, вытащила странного вида сумку, пояснив мне, что задержалась, так как увидела на свалке несколько интересных вещичек, в том числе и её. Из сумки вытащила балахон и дорожные тапочки. Всё это она протянула Мие.

– Жить хочешь? – неожиданно спросила она у испуганной девочки.

Мия посмотрела в глаза амазонке и медленно кивнула.

– Хранить секреты умеешь?

Мия посмотрела более заинтересованно на меня, затем на Нану и так же медленно, но уверенно кивнула.

– Тогда слушай внимательно: мы беглые рабыни, стараемся выбраться из этого гадкого мира, можем взять тебя с собой и помочь сбежать в более адекватный мир. Но ты должна чётко выполнять всё, что скажем, иначе я сама тебя прибью, – шок на лице девочки сменился ужасом. – Извини, но моя жизнь для меня дороже, и если попробуешь нас выдать – умрёшь. Всё понятно?

Мия быстро закивала, дрожащей рукой выхватывая балахон и, судя по размеру, мои тапочки, так как Нана, по земным меркам, носила примерно 42 размер. Мой 37 смотрелся рядом с её ногой, как туфелька Золушки перед мачехиной дочкой. Пока девочка скрывала своё грязное тело под балахоном с капюшоном, Нана продолжала читать ей инструкцию.

– Для всех ты наша рабыня. Чем больше ужаса будут видеть в твоих глазах по отношению к нам окружающие, тем почтительнее к нам будут относиться и меньше нами интересоваться. Говоришь только с нами, для других абсолютно немая. Ясно?

Мия уже обулась и скрылась вся под балахоном, но усердно кивнула.

– Я всё поняла. Я не подведу. Можно меня только в родной мир не возвращать?

Девочка в надежде взглянула на нас из-под капюшона.

– Поговорим об этом, когда выберемся отсюда, – тяжело вздохнула амазонка, – всякое может случиться. Если нас поймают, сама понимаешь, легче самим себя убить. Ты уверена, что готова рискнуть?

– Меня ведь и так фактически убили…

– Кстати, а как ты спаслась?

Меня тоже мучил этот вопрос.

– Мне повезло. Нас столкнули всех разом. Меня придавила Сиара, постаревшая девушка. Ее цветок и схватил первой. Пока «они» делили… обед, я измазалась, заглушая тепло тела, уцепилась повыше и постаралась практически не дышать. Затем по чуть-чуть поднималась, чтоб не разбудить тофи.

– И сколько ты поднималась?

– Три или четыре дня. Не помню.

До меня медленно доходил смысл сказанного.

– Так ты уже четыре дня без еды и воды? – я с жалостью посмотрела на истощенную девушку.

– Два раза шёл дождь.

– Ты идти-то сможешь? – сочувственно спросила Нана. – Сама понимаешь: пока не переступим порог нашей комнаты, обращаться с тобой мы должны как с рабыней.

– Я всё понимаю, я выдержу, я сильная. А как мне к вам обращаться?

– Я Алина, моя подруга – рисария Иниана, – я тепло улыбнулась девушке.

– Мне приятно знать ваши имена, но как мне вас называть перед другими?

Мы с Наной переглянулись, об этом мы даже не подумали. Имена наших наёмников не годятся – их будут искать. Легко придумать имя в своём мире, но кто его знает, какие имена здесь водятся и что они обозначают. Назовёшь себя каким-нибудь Аполлоном, а у них в переводе это что-нибудь гадкое. У меня так и вообще всякий бред крутился.

– Ко мне обращайся «Ал», – я улыбнулась, вспомнив свою «птичью» фамилию, – Алан Птах.

Иниана удивленно посмотрела на меня и попробовала произнести:

– Алаан… Хм, красиво звучит. Меня называй Нанух.

На том и решили. Я подняла свою сумку, которая, на моё счастье, осталась лежать на земле, и её не скинули случайно в овраг во время потасовки. Выбравшись на дорогу, мы зашагали в сторону города.

Через полчаса мы подошли к зданию цилиндрической формы. Вход был красиво украшен витиеватыми узорами, напоминающими нашу ковку по металлу. Сиреневый тон здания переливался оттенками от тёмного до светлого, в зависимости от попадания солнечных лучей. На вывеске, судя по всему, была надпись «Тихий Грай». Тот, кто её писал, явно перестарался с витиеватым украшением букв. Прочесть было почти нереально.