Ашерон

– Кто бы говорил, если бы в этом мире была хоть какая-то справедливость, то ты бы была уже больше, чем мой дом. Ты ешь, как заправский мужик, а сама тонкая, как шпала. – Пэм самодовольно улыбнулась Эшу. – Моя мама называла ее Джек Килька, когда мы были детьми. Слава богу, что у ее тети своя деликатесная, хотя я просто уверена, что Тори схомячила бы все запасы, если бы работала там.

Эш засмеялся.

– Лишь потому, что Дель делает самые лучшие koulourakias, kourabiethes и melomacarinas в мире. – Пэм снова ему улыбнулась.

– Ты понял хотя бы одно слово из того, что она сейчас сказала?

– Конечно понял. Он же грек. Даже если он и не ест, то все равно знаком с этими блюдами. Ставлю на то, что его мама набивала его животик, когда он был ребенком.

Ашерон ухмыльнулся, представив, как его мать готовит нечто иное, нежели разрушение мира.

– Не совсем, моя мать не из того вида женщин, как Бетти Крокер. – По крайней мере, пока в действие не вступает напалм и бедствие.

Резкий вскрик в дверях заставил их всех повернуться и увидеть Ким в проеме.

– Что вы делаете!

Тори и Пэм указали на Ашерона.

– Это он принес.

Издав раздражительный звук, Ким подлетела к кровати и попыталась выхватить из рук Тори недоеденный бургер. Тори не далась ей так просто.

– Не в этой жизни, Ким, я тебе это точно говорю.

– Ты не можешь есть это сразу после операции. Тебя будет тошнить.

– Лучше уж корова, чем твоя рука, которую я обязательно оттяпаю, если ты снова попытаешься отобрать у меня еду. Я очень голодна. Люди, вы, как никто другие знаете, что не стоит становиться между мной и едой.

Ким пробуравила Эша недоброжелательным взглядом.

– Ну а как ты мог принести ей все это?

– Тори сказала, что она голодна. – Ким сильно стукнула его по заду.

– Никогда так больше не делай! Надо было все узнать о ее диете у врача или медсестер. Ты не можешь просто так приносить еду пациентам в госпитале. Ты что выжил из ума?

Эш был так ошеломлен, что даже не сумел среагировать, когда Ким подошла к прикроватному столику и смела оттуда все обратно в мешок.

– Вы оба отвратительны, просто отвратительны.

Ким начала заворачивать верхушку пакета. Тори уставилась на нее, как разъяренная львица.

– Если ты заберешь эту сумку, Ким, и я заставлю тебя пожалеть об этом.

– Тори, будь благоразумной.

– Мой желудок требует еды. – Ким подняла руку.

– И когда ты будешь позже корчиться от неуемной гастритной боли, ты вспомнишь, что я пыталась тебя удержать от этого шага. – Она развернулась к Ашерону, который заблаговременно удостоверился, что его задница прикрыта. В прямом смысле этого слова. – Если вы двое не относитесь к суицидальным бездельникам, то советую вам убираться отсюда. – Эш сделал еще шаг назад.

– Ты ведь не собираешься снова меня ударить?

– Мне следует. Если бы ты был на пару футов покороче, я бы положила тебя себе на коленку.

Ким в последний раз издала звук отвращения прежде, чем оставить их снова одних. Пэм покачала головой, встретившись взглядом с Ашероном.

– Хочешь я поцелую твою вавочку и тебе сразу станет легче?

– Пэм! – Гаркнула Тори.

– О-о, как будто у тебя не появилось этой мысли. Да расслабьтесь, вы оба. Я просто пошутила. Пойду, успокою нашу Медсестренку, пока она не пошла и не устроила вам проблем с доктором.

Тори вздохнула, когда Пэм ушла.

– Я очень извиняюсь за своих подруг, Эш. Я правда пыталась их воспитывать, но очевидно, что совсем в этом не преуспела.

Ашерон рассмеялся от ее слов. По правде говоря, та легкость, с которой они находились в его компании, стала для него освежающей. Большинство людей просто боялись его. Только детям, казалось, все равно и они относились к нему, как к любому другому человеку на улице.

– Все нормально. Мне они очень даже нравятся. – Она в последний раз откусила от булки и завернула ее.

– Мне лучше остановиться, пока я и вправду не навредила себе. Но это было прекрасно. Спасибо тебе огромное за то, что принес все это мне.

– Там в сумке еще есть бутерброт с ветчиной, пикули, чипсы и йогурт.

– Какой же ты милый. Ты, и правда, нахватал всего понемногу. Ты точно уверен, что не хочешь перекусить?

– Я в порядке. – Она передала ему сумку.

– Хорошо. Тогда, что ты скажешь на то, если я обменяю еду на дневник? " Эш сомневался. Так как там появилось его имя… Я могу ей назвать другое имя. И то правда. Она ведь не знает, где какие буквы.

Если ему удастся убедить ее, что это имя звучит, как Архон, а не Ашерон, то это может сработать. Сеяв рюкзак с плеча, он расстегнул молнию и достал оттуда дневник.

– Вот. – Тори открыла на той странице, где они остановились. – Где же мы тут?

– Рисса говорила о своем брате в Атлантиде. – Она сдвинула брови в замешательстве.

– Рисса? Откуда ты знаешь, что ее звали Рисса?

Ашерон вздрогнул, когда понял, что его сестра нигде не писала своего имени.

– Ну-у-у… Ниоткуда. Я просто сам дал ей имя. Мне показалось, что будет гораздо вежливей, чем звать ее просто "Эй ты, древняя чикса." – Тори сморщила носик.

– Фу-у-у ненавижу, когда используют слово чикса.

– Тогда мне следует удалить его из своего лексикона.

Улыбнувшись, она положила свою руку ему на плечо и прильнула к нему.