Ашт. Призыв к Жатве(СИ)

Она подняла лицо, уставившись в белую, как снег стену. Стена подмигнула мириадами белых звездочек.

Муж...

Которого я так и не поняла. Не научилась любить. Я хотела, чтобы он был таким, как надо было мне.

Не в этом ли суть эгоизма?!

Работа...

Которая, по сути, и не была мне нужна.

Что мной двигало?

Тут просто: интерес.

Я пыталась этим интересом прикрыть то, что было для меня очень болезненно. Не удалось.

Я все больше и больше ненавидела собственную жизнь и теряла самоуважение.

Я всегда хотела другого. Всегда.

Но ни разу не говорила об этом Алексу, не открывала мысли, сердце, душу.

Как говорит Ратлат? Сейчас он смотрящий мысли, потом научится видеть сердце, а потом - душу. Он - молодой, он Аст-Асар, у него получится. Он замечательный.

Трея печально улыбнулась.

Если Ашт будет спасен, Ратлат сделает многое, чтобы помочь всем существам во всех мирах.

Почему я никогда не говорила мужу о том, что мне нужно? Почему ждала, что он поймет сам?

Душу открывать больнее всего. Это... как вывернуть себя наизнанку.

А сейчас уже поздно.

Почему же я молчала?

Трея тихонько выскользнула из своей китэ и прошла в китэ Коина.

Мальчик спал, разметав кудряшки по белоснежной простыне, которая в полумраке китэ отливала почему-то синевой.

Рыжий, как я, - Трея протянула руку, осторожно потрогала пружинки волос, улыбнулась спящему малышу. А глазенки синие, почти как у Алекса. У нас мог бы быть такой вот славный малыш, если бы не моя глупость.

Но где же все-таки, Ратлат?!

Мне до крайности необходимо с ним поговорить, объяснить ему все!

Раздался входящий сигнал.

Ратлат бы не звонил, у него код.

Почему-то вспомнились те двое, что были в центре развлечений. Их лица показались знакомыми, но откуда у нее знакомые на далеком Ашт? Эффект нового места, подумала Трея тогда. Как далеко ни переезжай, выйдя на улицу, покажется, что тебя окружают те же лица, словно никуда не уезжал...

Трея подумала, что в гости опять может пожаловать падаан этого мира, по совместительству дядя Ратлата, Аоллар. И одновременно подумала, что хорошо было бы, если бы он пришел.

***

Сагастр

Ашт, Догдэс

Мир исчез для Сагастра. Схлопнулся всеми своими гранями, сложился, как карточный домик. Последняя, не сложившаяся грань, оказалась тьмой. Здесь нет ничего - красок, запахов, цвета. Сначала он подумал, что мир станет одним большим, непрекращающимся кошмаром, каким раньше становился каждую ночь. Раньше каждую ночь, во сне, приходил отец, ничего не говорил, просто смотрел. Появлялась мать, такая неловкая, нелепая, вечно пытается сгладить углы, боится открыто противостоять отцу, или обидеть его, Сагастра, наследника престола Соул.

Сагастр хочет помнить мать именно такой, тихой, беспомощной, безликой, серой мышью в нелепых императорских одеждах, шмыгающей туда-сюда по дворцовым комнатам. Он не хочет вспоминать, как мужественно мать терпела пытки и издевательства, и как нашла в себе силы отказать ему в престолонаследовании...

Он думал, что будут приходить все его жертвы... Девочки, женщины... Убитых мужчин он жертвами не считал. Их убивал без ненависти, не испытывая эмоций.

Ужасом в женских глазах, дрожащими губами, слюной, рвотой, стекающей по подбородку, перемешивающейся с алыми ручейками крови - он наслаждался. Женщины так по-разному реагируют на боль. Нет похожих женщин, кто умирал бы одинаково. Каждая хороша, каждая красива по-своему.

Больше всего он ждал последнюю девочку, Мишку, что продавала ему симуляторы.

Учитывая период воздержания, с ней Сагастр отвел душу.

А сейчас, когда отчетливо понял, что это было последнее, что было в его жизни, огорченно думал, что мало старался. Надо было больше, длиннее, тщательнее. Проклятая тварь!

Сагастр ждал, что все, все они придут, как приходили раньше во сне, чтобы, наконец, мучить его.

Он считал, что все по-честному: днем наслаждался он, ночью измывались над ним.

Но его ожидания не оправдались.

Никто не приходил сюда, к нему, в эту тьму. Никто не мог сюда попасть, здесь слишком темно. Это ничего, думал Сагастр, это только до тех пор, пока я не начну видеть сны. Они все обязательно приснятся, как миленькие. Какая разница - раньше он жил в бодрствовании, теперь будет жить во снах...

Раньше - днем, теперь - ночью.

Теперь ночь будет для него тем же днем.

Нет разницы.

Одинокий тогда, одинокий сейчас. Жить в снах - даже лучше. Иногда бывают сны, которыми управляешь.

Мастер Ложш-тоа говорил:

- Глюпый малшик. Тебе просто снится сон, что ты управляешь сном. Ты не можешь управлять сном, ты - кукла, изображающая малшика. Защищайся! - и бил Сагастра.

Даже если мастер Ложш-тоа, чертов карлик, прав, все равно, какая разница?!

Скоро Сагастр забудет о том, где сон и где явь... Будет просыпаться туда, в яркие, прекрасные образы, а засыпать - сюда - в темноту, обострившиеся до невероятности запахи и ощущения.