Ашт. Призыв к Жатве

— Нас несколько, кто его изображает. А до него самого попробуй, доберись! Вон, раз уж Архаик не смог… Никто не сможет!

— Погоди, а как ты?.. — если бы Сорак умел краснеть, слился бы сейчас по цвету со стенами Тела.

— Ты имеешь ввиду, общественные туалеты? — пожала плечами девчонка. Да, теперь, когда стало очевидно, что это — девка, Сорак и сам не понимал, как не так давно принимал пигалицу за пацана. — Это самое легкое из всего. Биопротез.

— Протез? — Сорак даже присвистнул.

— Ага, — ничуть не смущаясь, сказала девчонка. — Да мне повезло, что ты и не присматривался.

— Еще не хватало!

— Я тоже так думаю.

Ни Сораку, ни Вайгу не было видно, но Сагастр из укрытия отчетливо видел, как по розовым стенам за спинами мужчин пошла легкая рябь, вызвав у него, у Сагастра, почти неконтролируемый приступ желания.

Он уже начал расстегивать комбинезон, когда окутанные белой туманной дымкой стены лабиринта стали смыкаться.

— Вы какого черта творите?! — Сагастр выскочил из убежища, сам не понимая, как — сработала реакция, выработанная годами тренировок с тоа.

Эти дебилы даже инструмента с собой не взяли, ведь предупреждали, с обозначенной территории не сходить! Вспарывая силовым лучом розовые стены, тотчас повисающие черными лохмотьями, Сагастр не заметил, что действует из самого дна страха, пропасти. Им двигала сама ненависть, сама злоба.

Прожигая розовую плоть стен, Сагастр отдавал себе отчет, что им движет отнюдь не альтруистический порыв. До жизней этих Вайгов-Сораков ему нет никакого дела. Не хочется привлекать внимание местных, вот что. Проверяющий сказал, что у «проблемных» команд траблы с высадкой на Ашт. А у них через два местных месяца увольнительная. С посещением Райо, или красного района. То есть идеальная возможность для Сагастра. И он никому не позволит помешать.

И есть еще одна причина, по которой Сагастр бросился на помощь. И у этой причины есть все, что ему нужно… В конце концов, два месяца — такой долгий срок…

Удивительным было то, что стены почти поглотили Сорака и Вайга, и девку не тронули. Но ни Сагастр, ни Сорак, ни Вайг, ни даже Мишка этого не заметили.

* * *

— Раз здесь их попыталось сожрать, здесь и ищем. Я же говорил, где повышена активность стен, там, вероятнее всего, есть Аст-Геру, — реакция обзорщика простая и предсказуемая, как пол галактического ната.

— Так себе план, — пробурчал под нос Сорак, который еще не до конца пришел в себя после случившегося. Поглощая их тела, розовые в прожилках стены переваривали их, в этом у Сорака нет никаких сомнений. Чудо астарских технологий — некая капсула — то ли гелариновая, то ли гепариновая помогла. Через какое-то время вернулась чувствительность наполовину сваренных рук и ног, но все равно было жутко.

— А ты тренди поменьше, — посоветовал обзорщик.

— Предупредили, не шляться, — бурчал себе под нос коротышка. — Нет же, поперлись сиреневый спектр знает, куда.

— Ага, и малого с собой взяли, — поддержал коротышку кто-то из группы.

Команда явно благоволит к Мишке. Никто не хотел, чтобы пацан пострадал. Тем больше ругательств сыпалось на головы Сорака и Вайга.

* * *

После рабочей смены, в жилом отсеке BASор117, перед сном к койко-месту Сагастра подошел Сорак.

— Спасибо, — протянул руку. — Ты спас нас. С сыном.

— Я рад, что все обошлось, — кивнул Сагастр.

Аоллар и Трея

Орбита Ашт

Как же мне все равно, — думает Трея, устало внимая сидящему перед ней в древней позе Аст-Асар. — Все равно, что он рассказывает. Какие-то Начала, неферы, Нефтиды… Все равно… А он говорит… говорит… говорит… и нет этому конца. Ничему нет конца. Ничему, кроме человеческой жизни. Это прах. Это тлен. Все всегда можно исправить. Если только второй не умирает. Если умирает — тогда все. Тогда уже ничего не исправить. Ничего.

Трея полулежит, облокотившись на мягкие, наполненные разреженным газообразным иринием подушки, заботливо принимающие форму ее тела, и в то же время надежно фиксирующие. Такими оснащены все отсеки для отдыха в современных моделях дорнов.

Аоллар важно и степенно сидит перед ней, с прямой спиной, перекрещенными ногами, ступнями вверх. Ступни легко накрывают длинные бледные кисти рук.

— … и потому мир Ашт оказался под угрозой. Как я уже говорил тебе, на твой поиск я отправился около трехсот полных оборотов Ашт назад.

Вот как… Как в старой детской песне… Триста лет тому назад… Он, конечно, намного старше. Он стар, как мир. Неплохо сохранился. Почему одни живут так долго, а другие — так мало? Триста лет и тридцать? Ой, нет, триста лет, как он вылетел с этого Ашт на мой почему-то поиск. Какая чушь. Чушь.

Все равно.

Трея качает рыжей с гладко зачесанными волосами головой в такт своим мыслям. Движение напоминает ей, что она жива.

Все равно. Все равно. Все равно.

Нет Алекса.

И меня тоже нет.

— … это единственное твое место во всей Вселенной.

Я думала, мне его мало. Я думала, я — больше. Я думала… Я слишком много думаю… Мне казалось, он не вмещает меня, мне было тесно, и я всегда оставалась как будто снаружи, как будто стояла, мерзла, стучалась, а меня не пускали. Не открывали.