Ашу Сирай (СИ)

— А как мне его называть, мой повелитель?! Только злой дух может пожелать честной женщине такой злой участи! Если я стала неугодна моему господину, он мог бы продать меня, но он желает, чтобы я ушла из его дома и стала джихайен! Или даже «бездушной»! Только джай-на мог внушить такие мысли моему господину! Мой господин! Ты поверил злому навету бродячего слепца, чья дикая кровь перемешана с песком и пылью! Я слышала, что этих людей называют детьми песка и ветра из-за того, что их женщины спят со всеми мужчинами подряд и не знают, кто отец их детей! Не иначе, как этот безродный проходимец околдовал тебя! Мой господин должен сходить в храм и попросить Взывающих об очищении…

— Замолчи, женщина! Премудрый элрари слеп, но он видит дальше и больше, чем видел я, когда покупал тебя! Воистину, это я был слепцом, когда не узрел змеиный яд за красотой этого цветка!

— Зачем мой господин так говорит?! Я буду послушной и преданной женой для моего повелителя!

Я молча слушала оскорбления, кипя от негодования. В Эрикии я бы никому не позволила так говорить о себе. Да и Джастер наверняка тоже не стал бы молчать.

А здесь, из-за этих глупых законов, я вынуждена терпеть и молчать, а Джастер вместо того, чтобы распахнуть дверь и обрушить справедливый гнев на голову этой самой Кайры, делает вид, что ничего не происходит! Да как он так может это терпеть?!

Ему же не надо с ней драться, просто выйти и сказать, чтобы она замолчала!

— Сын мой… Эта женщина… Её слова смешали золото истины с грязью лжи! Она оскорбляет само имя матери! Разве мы ничего не должны сделать? — Бахира была со мной согласна.

— Не беспокойся, ами. И ты тоже не кипятись, Янига. — Джастер снова обнял колени, не обращая внимания на громкие крики спорщиков. — Всё будет хорошо.

— Она нас облаивает, как хочет, а ты говоришь, что всё хорошо?! — негодующе вспыхнула я. — Да чтоб у неё на языке огневик вскочил и не проходил, пока не научится о людях хорошо думать и только правду говорить!

Слова проклятия вылетели у меня изо рта быстрее, чем я успела сообразить, что вложила в них силу. Ой мне…

Я испуганно посмотрела на Джастера, который нахмурился, поджал губы и смотрел в пол. Бахира недоумённо переводила взгляд с меня на него.

— Яни…

За дверью раздался испуганный женский вскрик.

— О, мо… — слова сменились всхлипываниями и испуганным неразборчивым мычанием.

— Вот видишь, глупая женщина, до чего довёл тебя твой злой язык! Не иначе, как сам Тёмноокий покарал тебя за твои лживые слова! Я немедленно пойду в храм и вознесу ему молитвы в благодарность за встречу с мудрейшим элрари! Подумать только, всю жизнь я мог провести рядом с такой женщиной! Я содрогаюсь от одной мысли об этом!

Ответом были новые рыдания и неразборчивое мычание.

— Я иду в храм, женщина! Оставь меня в покое! У меня ещё много дел! Ты получила своё наказание от самого Тёмноокого, не гневи его и меня ещё больше! Иначе, клянусь, я отдам тебя Взывающим!

Кайра взвыла и зарыдала, что-то невнятно мыча, а Назараид отсылал её прочь. Шаги и голоса удалялись. Я виновато смотрела в пол, боясь поднять глаза на Шута и удивляясь тому, что не чувствую ни тошноты, ни головокружения, как было в Кронтуше. Точнее, я вообще ничего неприятного не чувствовала.

Может потому, что проклятие слабенькое, не на смерть?

— Что случилось, Джасир? — Бахира разбила тяжёлое молчание. — Почему Яния…

— Помнишь, я говорил, что госпожа Янига обладает волшебной силой, ами?

— Да, сын мой.

— Так вот, она только что прокляла ту женщину за её слова. У этой женщины на языке появилась болячка.

— Вот как, — Бахира задумчиво смотрела на меня, а я чувствовала, что щёки просто горят от стыда. — Я поняла, Джасир.

— Я… я не хотела… — виновато пробормотала я, упёршись взглядом в покрывало и понимая, что в порыве чувств говорила с Джастером на своём языке.

— Если бы не хотела, проклятие бы не сработало, — спокойно ответил Шут на языке маджан. — И раз всё закончилось, будь добра, Янига, налей мне вина, если оно ещё осталось. Или воды. Пить хочу.

— Хорошо, — отозвалась я, вставая и подходя к столику.

Бахира прошла в нашу половину и подошла ко мне.

— Не переживай, Яния. — Она с доброй улыбкой взяла мои руки в свои. — Ты поступила верно, не позволив этой женщине дальше говорить дурные речи.

Я только вздохнула, но ничего не успела сказать, как Бахира продолжила.

— По закону маджан, мужчина не может поднять оружие на женщину, чей язык лжив и зол, а несправедливые речи направлены на него или его семью. Наказать за это может только другая женщина и таким наказанием является прижигание или рассечение языка железом. Яния не знала об этом, но всё исполнила как истинная маджан. Я горжусь тем, что назвала тебя своей дочерью.

Она с улыбкой обняла меня, а я от изумления только хлопала глазами, не веря услышанному. Я—то думала, что Бахира не обрадуется, узнав о моём ведьмовском даре и проклятии, а она мной гордится…

— Спасибо… — смущённо пробормотала я, не зная куда смотреть.

— Держи, — Бахира с улыбкой протянула мне кубок и стала наливать в него вино. — Джасир ждёт.