Ашу Сирай (СИ)

— Не иначе ты вместе с глазами лишился и остатков разума, Машнун-Мают! Ты воистину безумен, раз осмеливаешься угрожать мне и утверждать такое! Что ж, я понимаю твой страх и твою беспомощность! Ты был отважным воином и вождём своего народа! Но только с помощью злых духов ты и твой народ одержали победу на берегах Раймадана! Я никогда не забуду этого! Без сомнения, теперь ты не хочешь признавать своё поражение. Ты пытаешься смеяться надо мной, но я жив, и я здоров, эмир приблизил меня за мою службу и заслуги, и моя удача вновь улыбается мне! А ты неразумно оставил свой народ и свои земли, лишился зрения и теперь стоишь здесь, передо мной, не в силах защитить своих женщин и изменить своей печальной судьбы! Даже будь ты зрячим, тебе некуда бежать из этих стен! Я привёл с собой сотню воинов, твои дикие кошки не смогут одолеть их всех! Я заберу твою мать и твою сестру в свой харем, а когда они мне надоедят, то отдам своим людям! И когда мои воины вдоволь насладятся твоими драгоценными женщинами, я отдам их Взывающим, чтобы они сделали из них джихаен—маат! Как тебе такое предсказание, о премудрый элрари Джасир? Твои слова не изменят мою решимость, сын песка и ветра! Неужели ты решил, что я настолько глуп, что поверю россказням о твоём даре элрари, которыми полны улицы Арсаниса?!

— Нет, Садир. Я так не думаю.

Садир довольно улыбнулся, поглаживая бороду.

— Я рад, что разум не покинул тебя, Джасир, ибо нет радости и удовольствия в том, чтобы казнить безумца! Своим признанием ты доказал, что моя месть будет сладка! Так и быть! Твой народ прозвал меня Гадюкой, но я умею уважать храбрость и доблесть воина, даже когда это ты, Безумный Джасир. Клянусь Тёмнооким, я даже выслушаю твою последнюю просьбу, прежде чем отвести к эмиру! Но предупреждаю тебя, не надейся разжалобить меня!

— Скажи мне, Садир, сын Рахама, — спокойно произнёс Джастер, в очередной раз пропустив мимо ушей все оскорбления и насмешки. — Что бывает с тем, кто нарушает клятву, данную именем Тёмноокого?

— Его провезут по городу в железной клетке, без одежды, обритого налысо, чтобы все могли увидеть его позор. Его имя будет проклято, его имущество станет собственностью храма, а он сам будет передан Взывающим, дабы они определили, какой ужасной смерти его предать. — Улыбка сошла с лица Садира, и оно сразу стало жёстким и холодным, доказывая, что своё прозвище он получил не зря. — Но почему ты спрашиваешь меня об этом? Какой подвох ты ищешь в моих словах?

— Я не ищу подвох, Эфау. — Джастер убрал руку с плеча Бахиры. — Я говорю прямо: ты встал на моём пути и ты пожалеешь том, что пришёл сюда. Ты проклянёшь этот день, как не проклинал день своего поражения на Раймадане, ибо он станет последним днём твоей жизни. Ты мог бы уйти и забыть моё имя, чтобы избежать этой участи. Но ты ослеплён жаждой мести, и не последуешь этому совету. Поэтому я не стану просить тебя о таком.

Начальник городской стражи подобрался и в самом деле стал похож на змею, готовую атаковать. Чёрные, горящие жаждой мести, глаза смотрели на Шута жадно и совершенно безжалостно. А вот его воины начали украдкой переглядываться. Не знаю, какие слухи успели разойтись по улицам города, но слова Джастера их явно впечатлили.

— И что же ты хочешь, Безумный Джасир? — спросил он. — Я внимательно слушаю тебя.

— Мне всё равно, сколько воинов ты привёл с собой. Если я захочу уйти — я уйду. Но мне не нужны бессмысленные жертвы. Я не хочу оскорблять этот дом пролитой кровью и пойду с тобой к эмиру, но при одном условии. Моя сестра будет сопровождать меня, а моя мать останется здесь. Ты не причинишь им вреда и позволишь уйти, ибо хозяин этого дома поклялся именем Тёмноокого принять меня и мою семью как дорогих гостей и помочь мне в моих делах. Я не хочу, чтобы его признали нарушившим эту клятву, поскольку не в его власти помешать тебе исполнить задуманное. Также нет его вины в том, что он, по воле Великой Матери, не узнал меня, и принёс свою клятву. Дашь ли ты своё слово в этом? Или мне спросить у тебя клятву именем твоего бога?

Садир нахмурился и с прищуром смотрел то на меня, то на Бахиру, по-прежнему не убиравшую меч. Я не видела её лица, но судя по взгляду бывшего хази, он оценивал Сновидицу как опытного воина, а не как красивую женщину. На меня он бросил всего один заинтересованный взгляд, и снова нахмурился в сторону Бахиры. Он прекрасно понял всё, о чём промолчал Шут.

Или все останутся живы, или этот дом, в самом деле, будет залит кровью. Сколько бы людей не привёл с собой этот Садир, я не сомневалась, что Джастер не станет скрывать свой дар некроманта, чтобы спасти нас с Бахирой.

Конечно, он не мог колдовать как прежде, но он же не лишился этой возможности совсем.

Игвиль тоже не будет щадить врагов своего хозяина. В силе и боевых способностях драксы я давно успела убедиться. Да и мои проклятия сгодятся, если я буду защищать Джастера и Бахиру…