Ашу Сирай (СИ)

— Да, — он по-прежнему не убирал ладонь от лица. — Так получилось. Что ж. похоже, Мать Матерей и в самом деле знала, зачем присылать тебя ко мне…

На красивом лице женщины отразилась такое сожаление и скорбь, что у меня забилось сердце, как у зайца.

— О-о, Джасир… Если бы я могла изменить это, клянусь, я бы отдала свою жизнь… — по её щекам потекли слёзы и я испугалась окончательно.

Великие боги, да что же произошло?! Что с Джастером?! Чего я не понимаю?! Эта змея же его не укусила! Он же успел её поймать!

Но спросить я не успела. Бахира разрыдалась, а Шут недовольно дёрнул уголком рта.

— Не реви, не надо. Это ничего не исправит. Ничего…

В подтверждение сказанного он покачал головой, по-прежнему не убирая ладони от глаз. Его плечи несколько раз вздрогнули, из-под пальцев по щекам потекла кровь, словно слёзы. Он запрокинул голову и захохотал. Безумно, страшно и… с каким-то горьким облегчением.

— Вот, значит, как… Теперь я понял… Всё встало на свои места… — негромко пробормотал он, успокаиваясь также внезапно, как засмеялся. — Благодарю, Великая Мать! — вдруг крикнул он в закатное небо. — Благодарю! Да будет так…

Бахира испуганно прижала ладони к лицу и смотрела на Шута, как на умалишённого. Я же по-прежнему не понимала, что случилось, почему кровь, о чём он говорит, но мне было страшно.

Потому что… потому что я уже догадывалась об ужасной истине, но отчаянно не хотела в это верить.

Только не с ним… Не с Джастером…

Шут внезапно замолчал и опустил ладонь. Глаза были закрыты, на щеках засыхали бурые дорожки.

Ответ был очевиден.

Великие боги… Нет… не может быть… Датри… Матушка, этого не может быть! Не верю! Как же так?! За что?!

— Д… Джа… — Я закусила кулак, чтобы не разревется в голос.

— Бахира, Янига, — спокойно сказал Шут, вытянув перед собой руки. — Я ничего не вижу, но по-прежнему хорошо слышу. Не ревите, это ничего не исправит. Лучше проводите меня в лагерь. И будьте осторожны, здесь могут быть ещё змеи.

— Клянусь, отныне я буду твоими глазами, Джасир! — Бахира, вытирая лицо от слёз, взяла его за правую руку и коснулась лбом его пальцев. Джастер только грустно улыбнулся в ответ.

Я молча взяла его за вторую ладонь. Такую твёрдую, горячую… Из-за меня… Из-за меня он больше не видит. Я никогда не смогу искупить эту вину…

— Пойдёмте. — Он шагнул вперед, и мы с Бахирой, со слезами на глазах, повели его в лагерь.

— Садись, Джасир.

Бахира остановилась в нескольких шагах от костра. Шут отпустил наши руки и сел на траву.

— Кажется, надо было сначала умыться, — он коснулся окровавленной щеки пальцами. — Что-то я не подумал сразу… Бахира, ты не могла бы…

— Я принесу тебе воды, Джасир. — Она вытерла лицо от слёз и встала. — Сейчас вернусь.

— Ко… котелок там, в траве, — я старалась говорить ровно, но голос срывался в сипение. — Я… я его уронила…

— Не волнуйся, Яния, — Бахира попыталась мне улыбнуться. — Я его поищу.

— Только найди палку, Бахира. И будь осторожна.

— Хорошо, Джасир. — Вытерев мокрые глаза, женщина скрылась за кустами.

— Янига?

— Я… я здесь…- говорить получалось с трудом.

— Дай руку, — он протянул ладонь и я осторожно вложила свои пальцы в его. — Иди сюда.

— Джа… — Я села рядом, не в силах вымолвить даже слова.

— Не реви, — Шут не смотрел на меня, но это не мешало ему ласково и бережно вытирать слёзы с моего лица. — И не смей себя винить.

— Но…

— В этом нет твоей вины, Янига. — Он обнял меня за плечи и прижал к себе. — Это воля Датри. Значит, так надо.

— Её воля?! — Я не выдержала и вскочила. — Я не согласна с такой волей! Ты же ослеп! Кому это надо?! Зачем?! Ты… Ты теперь…

От обиды, злости и горечи я снова захлюпала носом, стараясь не разреветься в голос.

— Вот же упрямая ведьма… — грустно вздохнул он. — А я думал, что ты мне веришь.

— Я верю! — от избытка чувств я топнула ногой. — Но это несправедливо! Это не правильно! Так не должно было быть! За что?! По… почему…

— Потому что судьба, Янига. — Он так привычно повернул голову, что я вздрогнула, ожидая увидеть спокойный и печальный взгляд серых глаз. Но Джастер по-прежнему не поднимал веки, слипшиеся от засохшей крови. — Некоторые вещи случаются, потому что… должны случиться. И лучше так, чем… остаться совсем без…

Он неопределенно повёл перед лицом рукой, но и так было понятно, что он имел в виду.

И от этого понимания, что всё действительно случилось, что это правда и ничего не исправить, вся моя злость и ярость внезапно схлынули, оставляя меня опустошённой и обессиленной.

Потому что должны случиться…

Вот почему он не вернул мне браслет. Вот почему отговаривался от меня, как мог. Вот почему говорил о том, что я всегда могу… уйти.

Он видел чужие судьбы. Видел и свою.

Сколько раз он пытался от меня уйти, и каждый раз я его догоняла. Вот и теперь… догнала.

Бусина на браслете была бы чернее черного.

Только… только браслета двух судеб на моём запястье больше не было.

Он не хотел связывать себя и меня.

«Не смей возвращаться в мой храм! Никогда! — Ваше желание исполнимо, Ёзеф… Прощайте…»

Вот о чём он говорил. Слепой Ашу Сирай никогда не вернётся в храм Сурта…