Ася

— У меня нет семьи.

— Родители?

— Их нет.

— Умерли?

— Какая разница?

— Стоп-стоп! — смелею и обхватываю женские подрагивающие плечи. — Замерзла?

— Спать хочу, — отворачивает от меня лицо.

— Ася? — слежу за ней, заглядывая ей в глаза. — Не нужно так делать. Ты ведь не права.

— Я знаю, — шепчет, прикрыв глаза.

— Ты не вчера узнала, что находишься в положении. Значит, умышленно молчала. Ладно! Считаешь, что имела на это право? Я согласен. Пусть будет так. Потом ты родила. Опять ни черта не рассказала? Не посчитала нужным. Отлично. Ты обижена, а я опять готов смириться. Сейчас…

— У меня закончились деньги, — шипит, не глядя на меня.

— Я не миллионер, Мальвина. Купюры не рисую. Ты рассчитываешь на наследство?

— Помоги, — шепчет, как будто бы в отчаянии с тяжелым вздохом добавляя, — пожалуйста.

— Мне не нужен ребенок.

А уж тем более чужой!

Обратившись ко мне лицом, девица звонко вскрикивает:

— Он твой, Костя! — и даже заверение грозно добавляет. — Я клянусь.

Не надо…

Не надо…

Ой, не надо…

Живо! Ярко! Помню! Плавал!

До сих пор вот здесь болит…

— Будет экспертиза ДНК, — убираю с женских плеч ладони. — Я хочу увидеть цифры, а потом будем решать, как стоит поступить.

— Я ведь не прошу у тебя взаймы.

— Взаймы дать проще, Ася. Юридически, по правилам. Расписка, деньги, срок, условия.

— Я отработаю.

— Ты слышишь, как это странно со стороны звучит? Я ведь жесткий работодатель. Ты не выдержишь. К тому же я привык иметь дело с мужчинами в рабочих комбинезонах. Какая работа? И потом…

— Господи! — всплеснув руками, закрывает узкими ладонями свое лицо.

— Иди спать. На завтра ты записана на прием к врачу, — последний факт как бы между делом сообщаю.

— Что? — отнимает руки от себя. — Что ты сказал?

— Сюрпризы не люблю, синеглазка, — надменно отвечаю. — Поедем в клинику. Это не обсуждается.

— Сюрпризы? Что это означает? Считаешь, что я на голову больная?

Это тоже не мешало бы проверить.

— Здесь, — перебираю собравшуюся ткань на ее животе. — Здесь могут быть секреты. Шкатулка с музыкальным сопровождением.

— Прекрати! — отскакивает от меня. — Здесь ничего не болит и я не беременна. Хватит с меня!

Лишними ведь не будут предусмотрительность и простая подстраховка. Кроме того, я заметил, что помимо очевидных болевых приступов в груди, она периодически обнимает себя чуть ниже талии, словно что-то прячет или так себя от боли спасает. Уверен, что авторитетный вывод будет как нельзя нам кстати.

— Педиатр приедет с утра, а потом…

— Как, как, как… — захлебывается словами, подбирая нужный грубый, судя по бешеной экспрессии, эпитет.

— Такие сравнения неуместны! — поворачиваюсь к ней спиной. — Спать будешь в комнате вместе с сыном. Все. Иди, пожалуйста.

— Его имя Тимофей.

Да как угодно!

— Спокойной ночи! — без нервов ей желаю.

Обиделась? Считает, что права? Как по мне, невежливо не отвечать на доброжелательные слова…

«Доброй ночи! Прошу прощения за слишком позднее сообщение. Но…» — пока обдумываю, что там дальше после «но», случайно нажимаю «ввод» и отправляю сообщение педиатру, чьи координаты мне любезно сообщил Сашок.

«Доброй ночи! Что у Вас случилось? Как я могу к Вам обращаться?» — на том конце не спят?

«Меня зовут Константин Красов. Ваши контакты мне передал мой друг, Александр Фролов. У меня маленький ребенок, ему всего три месяца. У мамы возникли проблемы с молоком. По ее словам, закончилось» — не знаю, если честно, как описать сложившуюся ситуацию. Ушли харчи? Кран кто-то перекрыл? Или мелкий шалопай отказывается из-за нехорошего послевкусия? Или он наконец-то понял жизнь? Или дамочка попала под каток из мелких санкций? — «У женщины болит грудь, а молоко… Вы меня простите, пожалуйста. Но…».

Черт! Что еще сказать?

«Вы записаны на выездной прием. Я правильно понимаю?».

«Да-да. Это мы!».

«Я не ставлю диагнозы, не посмотрев на маленького пациента и его мамочку. Поэтому пока давайте поступим следующим образом. Малыш, я так понимаю, сейчас находится на детской смеси. Искусственное кормление. Рекомендую выбрать адаптированные, если нет противопоказаний. Тут только личный вкус у мальчика: что-то маленькому нравится, что-то — категорически и наотрез, что-то — под соответствующее настроение. Непереносимость коровьего белка отрицаете? Аллергический статус? При любом ответе — возможности сейчас безграничны. Если у ребенка в наличии непереносимость казеина, то рекомендую безмолочный состав. Так в аптеке и спросите. Какая у мальчика температура? Он ест то, что ему предлагают. Стул? Какое состояние? Он вяленький? Больше спит, чем бодрствует?».

Вопросов много, а ответов… Вот просто ни хрена! Я ведь ни на один из сформулированных не могу толково ей или ему ответить. Пялюсь идиотом в светящийся синим цветом компьютерный экран, нервно улыбаюсь и дергаю губами, проговаривая про себя то, что не рискую написать в эфир:

«Вот же дрянь! Год назад сбежала. Сбежала! Да! Никто ее, твою мать, взашей не гнал. Напоследок выпендрилась. Специально денежку порисовала. Решила щелкнуть по носу, да только…».