Ася (СИ)

— В своеобразной форме, конечно. Изо всех сил и ото всей души, на совесть и долгую память круто отъе.ал и, не посетив душ, сразу же слинял. Поверь, шеф, наилучшее наказание из всех возможных. Она, бедняжечка, дергала ногами, пока отходила от того, что испытала, когда я напоследок шпилил ей в позе лотоса дыру, я же с небольшой отдышкой, — на этом слове я смеюсь, а Сашка, не обращая на меня внимания, надменно продолжает, — натягивал трусы и трамбовал туда свой член. Тварь такая! «Буравчик» не желал идти баиньки в кровать. Пришлось силком укладывать.

— Бедный!

— Зато стерва навсегда запомнила, что бить мужчину по яйцам — себе дороже выйдет. Она вопила в мою спину, при этом называла «сволочью», «уродом», «тварью распоследней». Однако, когда я поравнялся с дверным проемом, вдруг вскочила с изуродованной нашими метаниями кровати и на коленях пересекала комнату лишь для того, чтобы уткнуться личиком мне в зад. До сих пор помню, как крошечка кусала мои ягодицы, в то время как руками разминала и без того не спящий член. Вот так!

— Герой! — беру ту рамку, поворачиваю к себе задней частью и, подковырнув ногтем держатели, аккуратно снимаю удерживающую планку.

Купюра тут же выпадает. Перышком опускается на мой стол и подпрыгивает, когда Сашка дует на нее.

«Спасибо!»…

«Я Ася!»…

«АСЯ!»…

Все очень просто. И все же спрашивается:

«Что на меня тогда нашло?».

Не могу сказать, что страдаю за женою, но оговорочки случаются. Личного секретаря я тоже называю «Юлей», но, правда, лишь тогда, когда она катастрофически раздражает и доводит своей нерасторопностью до белого каления. И еще… Я называю Лилию — моего ленивого помощника руководителя — бывшим именем не вслух, а исключительно про себя…

По дороге домой заезжаю в единственный в этом южном месте гигантский — не преувеличение, если что — супермаркет. Похоже, это стало своеобразным ритуалом, а кто-то подобное назовет традицией, я же предпочитаю более рациональное определение — обыкновенная необходимость. Заказанной посредством приложения еде я предпочитаю пищу домашнего приготовления. С последним, кстати, нет проблем. Я хорошо готовлю — без лишней скромности, но по вкусу и прочим ощущениям.

Пока брожу по длинным полупустым рядам, набиваю почти левой пяткой простое сообщение для Инги с «чистым списком», которым ее старательно наградил Фролов. Назначаю ей свидание? На какое время? Об этом любезно спрашиваю у нее. Она, как это ни странно, почти мгновенно отвечает. Теперь в мозгах курсирует другой вопрос:

«Зачем и на какой по продолжительности срок?»…

— Три тысячи шестьсот пятьдесят четыре рубля. Наличные или…

— Карта, — тараню взглядом экран заткнувшегося телефона и вместе с этим пристраиваю карточку на электронный терминал.

— Одобрено! Спасибо за покупку, — звучит стандартное, почти автоматическое прощание от улыбающегося мальчика-кассира. — Хорошего вечера.

— И Вам!

«Спасибо!»…

Кстати, с этим словом у девицы, видимо, интимные отношения. За каждый чих и азбучную услужливость, которую проявлял, пока ухаживал за ней, я слышал неуверенную благодарность и желание рассчитаться номиналом. Можно считать, что мы с ней квиты. Я взял за все красивым телом и безотказным поведением, а за то, что сделал девицу дамой был оценен в две сотни рваных. То ли был не хорош в постели и непоследователен в движениях, то ли она не знает, что за такое намного больше и дают, и «получают». Незащищенный секс мог привести к ароматному букету охренительных по величине проблем. Первая из которых — какая-нибудь хворь, передающаяся исключительно половым путем, а вторая…

«Что за черт?» — снизив скорость, подкатываюсь к парковочному месту перед домом.

На парапете, сложенном из дикого камня, сидит женская фигура, у которой спереди на верхней половине тела замотан какой-то странный предмет. Такое впечатление, что у девушки огромная опухоль уже очень нехорошего цвета топорщится на молодой груди.

«Блондинка, высокая прическа, толстая коса с началом на макушке… Не нахожу ли я странным это совпадение?» — выжимаю до упора тормоз, сверкнув задними фонарями, как в последний раз.

Не отводя от нее глаз, действую почти вслепую: глушу мотор, вырубаю электронику и снимаю с магнитного держателя мобильный телефон с не отвеченным, но мигающим уведомлением о доставке, сообщением. Инга, видимо, созрела с отповедью на прямой вопрос о продолжительности наших отношений.

«Черт возьми! Да что со мной?» — по-моему, я злобно скалюсь, когда рассматриваю ту, что сейчас сидит передо мной.

«Привет, Юла!» — шикаю и дергаю губами. — «Выгнал твой солдат-задрот? Решила Костянику навестить? Приперлась с оклунками? Считаешь, что можешь здесь жить? Хрен тебе… Че-е-е-е-е-рт!» — выпрыгиваю из салона и сразу «получаю» по ушам.

— Добрый вечер! — щебечет звонко «глупенькая птаха».

— Добрый! — захлопываю дверь и, повернувшись к ней спиной, спокойным шагом следую к багажнику.

— Вы меня не помните? — доносится мне в спину.

Ну-у-у-у-у! Наверное, отнюдь?

— Я Ася. Костя, здравствуйте, — жалобно пищит.

Это имя меня должно, по ее мнению, сильно всколыхнуть?