Ася (СИ)

Жена смеется, усиленно размахивая руками. Тимошка смотрит вдаль, продавливая шею Сашке, а Ольга что-то с небольшой экспрессией сообщает Инге, низко опустившей голову.

Воздушный белый сарафан до пят. Уложенные греческой прической густые золотые волосы. Грудной спокойный голосок. Один металлический браслет шириной в три крепких пальца и обручальное кольцо.

«А трусики горят?» — через просвечивающееся на солнце полотно я вижу нижнее белье Цыплёнка. — «Ни хрена не изменилось!». Она ведь точно так же отсвечивала прелестями, от которых у меня тогда свистела звонко фляга.

— Где Костя? — я слышу, как спрашивает у Ромки Ася.

— Папа! — пищит заметивший меня Тимошка.

Прикладываю палец к носу, прошу его молчать и не выдавать моё присутствие. Сын заливается, хохочет, а Фролов, на кой-то хрен, положительно кивает головой. Еще один союзник, что ли, объявился?

Юрьева и Терехова отворачиваются, а Ася в бездну с тонким визгом улетает и, раскрыв юбку сарафана, как белоснежный парашют, почему-то вверх взмывает.

— Тише! — пытаюсь успокоить ту, которую сейчас держу в объятиях, прижав спиной к своей груди.

— М-м-м! — мычит, ногтями впившись в тыльную сторону моих ладоней, сейчас покоящихся на её дрожащем от испуга животе. — Отпустите… Пож-ж-ж…

— Ася, это твой муж! — шепчу, губами задевая венку, пробивающую черепную женскую коробку. — Держу, держу тебя, — к ней мягко обращаюсь, а пареньку на водном мотоцикле даю сигнал «поддать газку». — Полетаем, синеглазка?

Он выполняет всё очень точно и незамедлительно, а мы с женой парим, пробивая морскую гладь воздушно-водными струями, которые выходят резким водопадом из нижних створок на флайборде.

— Костя-я-я-я? — похоже, она немного расслабляется.

— Да, детка, это я. Ножками станешь? — прижимаюсь к ней щекой. — Ты, что, глаза закрыла?

— Куда стать? — возится, сжимаясь, группируясь.

— Между креплений есть площадка для случайных пассажиров. Ася, ты испугалась, что ли? Посмотри, какой великолепный вид, — вожу одной рукой перед от ужаса сморщившимся женским носом.

— Му-у-у-у…

Она бежит по воздуху ногами, шипя, сопя, но терпеливо ждёт, пока я опущу её.

— Вот так! — удобнее перехватываю гибкое тело и теснее припечатываю к себе. — Откинься мне на плечо и расслабься. Твое испуганное личико до ужаса пугает Тимку.

А барбосёнок скачет на Фролове, стучит ему по темечку, бьёт пятками по мужским плечам, пищит и, как фанат, скандирует:

— Па-па, па-па, па-па! Ма-а-а-а!

Да, малыш! Я твой отец. А это твоя мать, моя жена, наш маленький Цыплёнок, у которого, по ощущениям, сейчас куда-то выпрыгнет сердечко, если она не перестанет так бешено дрожать.

— Ты ведь хотела полетать, — спокойно начинаю. — Я подумал…

— Я беременна! — шипит жена.

— … — мне нечего сказать, могу беззвучно открывать и закрывать свой рыбий рот.

Молчать и тупо слушать — вот итог!

— Костя…

Не может быть! Когда она узнала?

— Доверься мне. Я тебя держу. Повтори, пожалуйста. Что ты сказала?

— Держи крепче, любимый. Я не одна, Костя. Больше не одна! Держи нас, потому что…

Я делаю маневр и осуществляю широкий и неспешный поворот.

— Господи-и-и-и! — пищит жена.

— Страшно? — поднимаю быстро сцепку, формирую свой захват у неё под грудью потому, как боюсь сдавить небольшой живот и навредить ребёнку.

А море стонет и рычит, клокочет под зависшими над ним ногами. Я глохну, слепну, отлетаю, но её не отпускаю.

— Ты давно… Ася, я ведь правильно услышал, что мы беременны?

— Восемь недель. Боже мой! Ой!

Это сколько в месяцах? Ни черта не понимаю.

— Почему молчала?

— А выше можно?

Вот это да! Воздушный танец на двоих. Сейчас нас в целом мире только двое. Жена расслабляется, когда я поднимаю нас, а когда с подкрутом опускаю, Ася разводит руки и парит, как маленькая птица в белом оперении.

— А можно смотреть на тебя? То есть, чтобы я стояла по-другому. Что мне нужно сделать, чтобы видеть твои глаза, любимый? — повернув голову, вполоборота задает вопрос.

Приподняв, обращаю женщину лицом к себе.

— Всё в порядке? — удобнее перехватываю за её спиной, в районе поясницы. — Ты что…

— Ах! Вот теперь вполне комфортно.

Ася делает прогиб и сильно отклоняется, демонстрируя мне большую грудь, от которой я и в спокойные времена торчу, как полностью зависимый, а сейчас… Да это просто… Ужас! Я уже к херам лечу. И это не фигура речи.

— У нас будет ребёнок, — выкрикивает в небо. — Я беременна, Костя! Что ты не понял? Что нужно повторить?

Теперь я понял абсолютно всё!

— Я жду её! — раскручиваю нас в стремительном вращении.

— Её?

Там точно дочка! Я готов про это с кем-нибудь поспорить.

— Аська, открой глаза! — наклоняюсь, чтобы поцеловать. — Слышишь? Тихим шорохом прибоя… — напевно начинаю и трогаю губами, запечатывая лёгким поцелуем женский рот.

— Обручил меня с тобою, — когда отстраняется, то сразу же подхватывает нужные слова.

— Синий, — подмигиваю ей, — синий, синий, синий лён.

— И, если я в тебе влюблён? — жена игриво мне подмигивает.

— Я влюблён! — положительно киваю.

— Ты в меня влюблён, Костенька? — упершись в мои плечи, еще сильнее отклоняется, кокетничает, завлекает и играет. — Боишься уронить?