Асимметрия

– Знаете, – чуть помедлив, ответил Сергей Владимирович, – открою страшную тайну присутствующим: для написания книги, скажем, не только книги, а любого продукта творчества не нужно вдохновение. Музу придумали лодыри, чтобы найти оправдание своему безделью. Всегда же есть бьющий наотмашь аргумент: нет вдохновения – и точка. Применительно к писателям скажу, что нельзя не писать неделями, чтобы потом сесть и накатать полкнижки за ночь. Так не бывает! Истинная формула вдохновения – это каждодневное погружение в иллюзорную реальность не по велению музы, а по требованию распорядка дня. Человек искусства тоже ремесленник, между прочим. И с этой мыслью надо свыкнуться, смириться, прежде всего, самому автору. Я считаю, если ты носишь гордое право называться писателем, будь добр, доказывай это на бумаге по восемь-десять часов в сутки, а не от случая к случаю. Вот так!

– Спасибо, – пропел фальцетом модератор, – по-моему, замечательное наблюдение. У нас остаётся последний вопрос и мы, как было заявлено в начале дискуссии, переходим к завершающей части нашей презентации, где писатель Сергей Лунин сможет каждому желающему оставить автограф на экземпляре его нового иллюстрированного изложения романа.

Модератор окинул зал беглым оценивающим взглядом. Каким-то неведомым чувством я заставил его задержаться на мне и резко вскинул руку вверх, давая понять, что у меня есть вопрос.

– А у нас есть последний вопрос! – выкристаллизовал мою мысль ведущий и устремил свой микрофон ко мне.

– Добрый день! Адам Варашев, – представился я, и Лунин тут же узнал меня. – Моя профессия, Сергей Владимирович, требует, в отличие от вашей, не творческих усилий, а чисто механических, связанных, прежде всего, с проверкой текстов на соответствие нормам языка. Я корректор и суть моей профессии проста, что, впрочем, не умаляет её значимости: ошибки и опечатки делают даже самые грамотные люди – по невнимательности, из-за большой загруженности или высокой скорости работы. Так вот, даже если представить, что вы трудитесь по 8-10 часов в день и сопоставить это с тем объёмом текста, который выходит из-под вашего пера, то получается, что ваш темп, чтобы успевать, должен составлять не меньше 10 тысяч символов в час, и это без перерывов на туалет, прием пищи и раздумываний над сюжетом. Далеко не каждый корректировщик похвастает такой скоростью проверки текста, не говоря уже о его создании с нуля. А мой вопрос такой: ваши корректоры справляются с работой?

– Любопытный вопрос, – засмеялся Лунин, и этот смех мне показался слишком самоуверенным. – На вашем месте, господин Варашев, я бы адресовал его издателям «Гризли Бука». Именно это издательство занимается всей предпечатной подготовкой моих книг. Я думаю, вы сможете получить там компетентный ответ. Но если вам интересно моё мнение, то я скажу: да. Думаю, что справляются, ведь это профессионалы своего дела. Уверен, вы понимаете меня.

– Даже больше, чем вы думаете, – ответил я с жаром, и прежде, чем микрофон успел оказаться в руках модератора, бросил на прощание: – Только непонятно, отчего с профессионалами своего дела расстаются, как с неэффективными и ненадёжными работниками? Чем они заслужили такое отношение к себе?

– С ума сошёл, что ли! – зашипел мне в ухо подоспевший Юлиан и быстро оттащил в сторону книжных баннеров. – Что ты хочешь этим доказать?

– Отпусти! – Я вывернулся из цепких объятий Юлиана.

– Мы обсудили всё по телефону. Зачем приехал?

– Книгу подписать!

– Какую книгу?

– Например, вот эту!

Я схватил с полки «Рождение Басилевса» и демонстративно прошёл на кассу. Юлиан не отставал.

– Шестьсот семьдесят, – пропела девушка, считывая сканером штрих-код товара.

– Да, пожалуйста, по карте, – сказал я, прикладывая банковскую карту к терминалу.

– Заканчивай этот цирк! – устало сказал Юлиан. – Зачем ты на ровном месте создаёшь себе проблемы?

– Ты о чём? – я зашелестел перед лицом Юлиана фирменным пакетом с покупкой. – Я всего лишь хочу подписать книгу у автора. Мне очень нравится, как он пишет. Действительно!

– Да, я понял, только ты ничего не добьёшься. Забудь, просто забудь. На твоё место уже взяли другого человека.

– Значит, всё-таки серию не закрыли, – я стиснул зубы, – закрыли меня!

– Адамчик, я тебя отлично понимаю. Это обидно, да, но так бывает… отнесись к этому, как к возможности что-то изменить в своей жизни к лучшему.

– К лучшему, Юлиан? Ты говоришь, к лучшему? Ты грёбаный сказочник! Ты Христиан, мать твою, Андерсен. Вот, кто ты! «Шаманика» написана на треть. В конце месяца мне платить за квартиру. Чем? Распечатками никому не нужных текстов? Меня просто выставят за дверь на улицу. А что дальше: обратный билет в Пижанку? Это, по-твоему, изменит жизнь к лучшему?