Асино лето

– Ну ладно, займёмся платьем. Так. Что у нас?

Он поплыл вокруг Аси, окутывая её туманом, будто мерки снимал:

– Так-так… Волосы русые, глаза карие, веснушек немножко, так-так… Ну, я думаю, рассветная дымка подойдёт, немного летнего дождя и аромата черёмуховых веток. А сюда можно сделать вставку из тихого утра и травы в росе. Как ты считаешь, Сева?

– Будет неплохо.

– Неплохо? Будет великолепно! А если мы нижнюю юбку сделаем из предзакатного часа, а в подол и рукава добавим немного ветра… Всё! Готово!

Белый монах уселся на скамейке, а на Асе вместо пижамы каким-то чудесным образом оказалось совершенно неправдоподобное платье: лёгкое, светлое, всё какое-то струящееся – такое, что Ася почувствовала себя самой прекрасной на свете! Она рассмеялась, закружилась и чмокнула Белого монаха в холодную влажную щёку.

– О, женщины, женщины! – возвёл глаза к небу Белый монах.

– Надо торопиться, – сказал Сева и вытащил из кармана крохотную бутылочку с какой-то жидкостью. – Выпей.

– Что это?

– Выпей – узнаешь.

– Не буду я пить неизвестно что! – заупрямилась Ася.

– Ась, ну как ты на бал собираешься такой каланчой? С кем танцевать будешь? Да ты полдворца займёшь! И вообще… у Сдобной булочки сегодня ещё люди будут, и все пьют. Это уменьшительный мёд, ничего опасного.

– Уменьшительный мёд? А-а, понятненько. А назад?

– Не бойся: с восходом солнца всё вернётся – и пижама, и рост.

– Ой, а платье?! – испугалась Ася.

– Исчезнет, растает, как туман поутру, – грустно сказал Белый монах. – Но не расстраивайся. В любое время приходи, я тебе новое сочиню. Славная ты…

– Ася, мы опаздываем. Пей!

Ася залпом выпила уменьшительный мёд. Он был густым, тягучим и очень сладким. Дрогнул воздух вокруг, на секунду заломило все кости, стало очень больно, голова закружилась и потемнело в глазах, земля качнулась, всё поплыло куда-то. Деревья ушли резко вверх, сама Ася – вниз. И вот она стоит на скамейке, которая стала как большущий мост. Теперь она ростом с Севу, даже чуть-чуть пониже. Мир стал большим-большим, просто огромным. Сева протянул руку.

– Пойдём, Асёнок, – сказал он ласково, как старший брат. Так иногда зовёт её мама. Ладошка у Севы была твёрдая, крепкая. Настоящая мальчишеская ладонь. Ася улыбнулась: теперь ей совсем не было страшно.

– Когда полетишь, меня за руку возьмёшь, ладно? – попросил Сева. – Я в воздухе совсем лёгкий.

– Конечно! Мне кажется, ты немножко сам можешь летать…

– Ну… может быть, совсем чуть-чуть. Хорошо Горынычу, он летучим родился, а я пока научусь! А дедушка когда ещё разрешит звёздную пыльцу использовать…

– Разрешит… Или учись.

Они покрепче взялись за руки и взлетели, крикнув Белому монаху:

– Спасибо! До свидания! Увидимся на балу!

18

Бал начинался. Со всего леса стекались во дворец Сдобной булочки гномы, пришёл Леший, приполз Королевский уж, прилетел угомон Костюша, долговязый и неловкий, собрались жители Овражного города, феи цветочные и феи древесные, феи травяные и ягодные, привидения и лесные духи, шорох речной, шорох лесной, шорох ручейный…

У парадного входа столпились самые разнообразные кареты, запряжённые божьими коровками, кузнечиками, стрекозами; на гладком камне неподалёку замерли десятка два верховых ящериц.

Длинный извилистый лаз было не узнать: он был задрапирован белоснежными облаками, освещён светильниками с ароматическими маслами, а вместо земляного пола – ковёр нежного зелёного мха. Асе, которая теперь была ростом с мизинец, коридор казался огромным, стены уходили ввысь, а когда они с Севой вышли в бальный зал, у неё даже дыхание перехватило. Раньше она могла дотянуться до потолка, встав на носочки; теперь же этот потолок терялся где-то в вышине, будто его совсем не было. Светлячки выстроились в созвездия так, что казалось, бал проходит под открытым небом.

Оркестр из пятидесяти кузнечиков, тридцати сверчков и дирижёра-соловья настраивал инструменты. Гномы-лакеи разносили напитки, а гости бродили по залу в ожидании танцев, знакомились, разговаривали, охали-ахали.

В соседнем зале был накрыт стол. О, что это был за стол! На тарелочках тончайшего белоснежного фарфора лежали пирожные в виде цветов и украшенные цветами; рулеты с черносливом, маком, абрикосами, изюмом; фруктовые салаты; торты творожные, медовые, торты со взбитыми сливками; муссы, пудинги; пироги с яблоками, с вишней, с земляникой; горы шоколада чёрного, шоколада молочного, с орехами и печеньем; нежные круассаны со всевозможными начинками; воздушный зефир, засахаренные орешки, инжир; безе, суфле, миндальные корзинки с ягодами; айсберги мороженого – клубничного и ванильного, крем-брюле и с миндалём, с карамелью и мёдом, ромового и с шоколадной крошкой, с грецкими орехами и малиновым сиропом – целый Северный полюс мороженого!

На отдельном столе звенели и сверкали бокалы с морсами, соками, родниковой водой, коктейлями и шампанским. Над бочками с травяными отварами медленно поднимался пар…