Аська

Я бросилась к ночнику. Дрожащими от нетерпения пальцами нащупала выключатель и зажгла свет. Как только слабый огонек покрыл тусклым светом пространство комнаты и пустой дверной проем, так я уставилась в полумрак перехода, не смея лишний раз набрать в легкие воздуха.

Из-за угла, перемежая рваные неестественные движения с чересчур плавными, вытекла кошачья тень и, не боясь света, замерла в проеме. Силуэт ее расплывался, двоился и был плохо различим. Мои порченные глаза, пришедшие в негодность после бессонной ночи, были беспомощны и их пришлось напрягать до мучительного покалывания, чтобы увидеть хоть что-то, но это что-то оказалось ужаснее всего, что я когда-либо видела.

Это была Аська. Я узнала её по цвету шерсти. Это была единственная знакомая мне черта, а все остальное было до того сильно обезображено, что мне захотелось тотчас одернуть взгляд и больше никогда не возвращать его на прежнее место. Возможно, даже лучше было бы и вовсе выцарапать себя глаза, ведь зрелище это было столь ужасное, что обещало навеки поселиться в памяти и периодически всплывать перед глазами.

Уродливое существо, которое когда-то было моей кошкой, было изломлено и иссушено, как мумия или же завалявшаяся на рынке вяленая рыба. Тело его едва держалось на тонких кривых лапах и все было сплошь покрыто язвами, и в этих ранах копошилась жизнь — белые толстые опарыши, которые вовсе не скрывались, а наоборот жрали гнилое мясо, выворачивали свои крошечные головы в мою сторону и будто смеялись от того насколько им сейчас было прекрасно обитать в холодном тухлом трупе.

К гортани подступала рвота, но я не смела отводить взгляда от животного, ведь оно само смотрело прямиком на меня и даже слегка куда-то за спину, и делало это отнюдь не теми огромными желтыми глазами, которые я видела под кроватью, а всей темнотой своих пустых глазниц, выеденных червями, которые были даже пронзительней, ведь там в этой безумной пучине осмысленной тьмы я видела ту самую пустоту и то варенье вселенской черноты, что иногда поселялось у меня в комнате.

Нарушая статичность обстановки, кошка неожиданно раззявила гнилую пасть и оттуда на пол богато излилась черная густая жидкость, а на свет показались тонкие желтые клыки, уходящие в червивый и оттого дырявый желтовато-зеленоватый фарш десен.

Животное качалось из стороны в сторону на непрочных ногах, скалилось и шипело, а в его пустых глазницах обращенных в мою детскую душу зиждилась голодная пустота, и рядом, в этих же глазницах, сипела потусторонняя безумная злоба, которая сейчас таинственно замерла в ожидании своего жестокого воплощения.

Лапы животного с хрустом двинулись и тело подалось вперед, направляясь ко мне. Я в ужасе закричала, но этот крик ничего не изменил. Смерть в лице питомца — любимой когда-то кошки Аськи приближалась ко мне, и, будто бы этого было мало, я услышала, как в двери, ведущей на лестничную клетку, затрепыхался металлический ключ, но характер с которым медленно отворялась дверь принадлежал отнюдь не отцу, а матери, которой не было в живых уже несколько дней…