Асканио

Ослепленный резким переходом от яркого света к полной тьме, Жак Обри несколько мгновений не мог прийти в себя: где он? Неизвестно. Близко от Асканио или нет – трудно сказать. В коридоре, по которому его только что вели, он видел, кроме двери своей камеры, еще две запертые двери. Но как бы то ни было, цель его достигнута – он под одной крышей с Асканио.

Но нельзя же век стоять на одном месте.

Поэтому, увидев шагах в пятнадцати в противоположном конце камеры проблеск света, Жак осторожно шагнул в том направлении, но тут же оступился, соскользнул вниз по трем или четырем ступенькам и, вероятно, по инерции ударился бы головой о стену, но споткнулся обо что-то мягкое и шлепнулся на пол. Таким образом ему удалось отделаться только легкими ушибами.

Препятствие, на которое так удачно налетел школяр, издало глухой стон.

– Извините, пожалуйста,– промолвил Жак, поднимаясь и вежливо снимая шапку. – Я, кажется, наступил на кого-то или на что-то. Я никогда не совершил бы такой неучтивости, будь здесь посветлей. Извините меня!

– Вы наступили на то,что в течение шестидесяти лет было человеком, а теперь скоро станет трупом,– ответил голос.

– В таком случае,– сказал Жак,– я еще больше сожалею, что потревожил вас. Как и подобает перед смертью доброму христианину, вы, вероятно, каялись богу в содеянных вами грехах?

– Я уже давно покаялся, господин школяр. Я грешил, как любой человек, но зато страдал, как мученик, и, надеюсь, когда господь взвесит мои дела, чаша страданий перетянет чашу грехов.

– Да будет так!– воскликнул Обри.– Всем сердцем желаю вам этого. А теперь, дорогой товарищ по несчастью, скажите, пожалуйста, если разговор не слишком вас утомляет, каким чудом вы узнали, что я школяр? Я говорю «дорогой», ибо надеюсь, что вы простили мою неучтивость.

Впрочем, я о ней не жалею: ведь благодаря ей я познакомился с вами.

– Я догадался об этом по вашему платью, а главное, по чернильнице, которая висит у вас на поясе на том месте, где дворяне носят кинжал.

– По моему платью и чернильнице?.. Но послушайте, дорогой сотоварищ, если не ошибаюсь, вы сказали, что умираете?

– Да, пришел ныне конец моим земным страданиям! И надеюсь, что, уснув сегодня на земле, я завтра пробужусь на небесах.

– Я ничего не имею против этого,– ответил Жак, – но позвольте заметить, что положение, в котором вы находитесь, отнюдь не располагает к шуткам.

– А почему вы думаете, что я шучу? – с тяжким вздохом прошептал умирающий.

– Как– почему? Вы только что сказали, что видите мое платье и чернильницу, а я вот, сколько ни таращу глаза, даже собственных рук не вижу.

– Возможно,– ответил старик.– Но когда вы просидите, как я, пятнадцать лет в тюрьме, вы будете видеть в темноте ничуть не хуже, чем при самом ярком дневном свете.

– Пусть лучше дьявол выцарапает мне глаза,не хочу я проходить такую школу! – воскликнул Жак.– Легко сказать – пятнадцать лет! Неужели вы просидели в тюрьме целых пятнадцать лет?

– Не то пятнадцать, не то шестнадцать…

Впрочем, не все ли равно? Я уже давно потерял счет времени.

– Но, видно, вы совершили ужасное преступление, раз понесли такую жестокую кару! – воскликнул Жак.

– Я невиновен, – ответил узник.

– Невиновны!– в ужасе вскричал Жак. – Полно, не шутите, дорогой мой! Ведь я уже говорил вам – время для этого совсем неподходящее.

– А я вам уже ответил, что не шучу.

– Ну, а лгать и совсем не годится. В конце концов, шутка – лишь безобидная игра мысли, она не оскорбляет ни человека, ни бога, тогда как ложь – смертный грех, убивающий душу.

– Я никогда не лгал.

– Значит, вы и в самом деле без всякой вины просидели пятнадцать лет в тюрьме?

– Я сказал– около пятнадцати.

– Вот как!– вскричал Жак.– А знаете ли вы, что я тоже невиновен?

– В таком случае, да защитит вас бог,произнес умирающий.

– Но разве мне что-нибудь угрожает?

– Да, несчастный! Преступник может еще надеяться выйти отсюда, невиновный же человек – никогда!

– Ваши рассуждения весьма глубокомысленны, друг мой, но, знаете, все это звучит не очень утешительно.

– Я сказал вам сущую правду.

– И все же какая-нибудь пустяковая вина у вас наверняка найдется, если поискать хорошенько.

Прошу вас, расскажите мне об этом по секрету!

И Жак Обри, который в самом деле начинал смутно различать в темноте очертания предметов, взял стоявшую у стены скамейку и поставил ее в углу, возле ложа умирающего старца. Затем, усевшись поудобнее на этом импровизированном стуле, он приготовился слушать.

– Но почему же вы молчите,дорогой друг?..

А-а,понимаю:после пятнадцати лет одиночного заключения вы стали подозрительны и не решаетесь мне довериться. Ну что ж! Давайте познакомимся поближе: меня зовут Жак Обри, мне двадцать два года, и, как вы уже определили, я школяр. Я сам захотел попасть в Шатле, на что у меня имеются особые причины. Я нахожусь здесь каких-нибудь десять минут и уже успел познакомиться с вами. Вот и вся моя жизнь в двух словах. Теперь вы знаете Жака Обри не хуже, чем он сам. Расскажите же и вы о себе, дорогой товарищ, я слушаю вас.

– Меня зовут Этьен Ремон, – сказал узник.