Асканио

— Притворщица! — пробурчал Жак Обри.

Остальные сидели молча. Даже самым недоверчивым из слушателей стало не по себе после страшного рассказа Перрины. Скоццоне смахнула слезинку, Паголо набожно перекрестился.

— Ну, а дон Ангерран, — продолжала Перрина, — решил, что гнев Божий поверг врага во прах, и возомнил себя навеки освобожденным от искушений. Но бедняга ошибся, ибо позабыл о том, что давал приют девице, одержимой нечистой силой. И вот на следующую ночь не успел он задремать, как его разбудил звон цепей. Он открыл глаза и, невольно взглянув на дверь, увидел, что она отворилась сама собой и в комнату вошла женщина в белом одеянии послушницы. Привидение подошло к ложу дона Ангеррана, взяло его за руку и крикнуло: "Это я — Антония! Та самая Антония, которая любит тебя! Бог дал мне полную власть над тобой, ибо ты слишком много грешил если не делом, то в помыслах".

И привидение стало являться к нему неизменно ровно в полночь, неумолимое и верное своей любви, так что в конце концов дон Ангерран не выдержал и отправился поклониться гробу Господню, по милости Божией, и умер, коленопреклоненный, во время молитвы.

Но Антония и тут не угомонилась. По правде сказать, очень немногие монахи оказались менее грешными, чем их злосчастный настоятель. Вот привидение и повадилось ходить ко всем по очереди, пугая их по ночам страшным голосом: "Это я — Антония! Та самая Антония, которая любит тебя!"

За что и прозвали призрак угрюмым монахом.

И если когда-нибудь вечером на улице вы увидите, что за вами идет некто в сером или белом капюшоне, бегите скорее домой, потому что это и есть угрюмый монах, который ищет новую жертву!

Когда снесли монастырь и построили вместо него замок, все были уверены, что угрюмый монах исчезнет. Не тут-то было: видно, уж очень полюбилось ему это место, и время от времени он все еще появляется. Вот и теперь — спаси нас Господь и помилуй! — эта несчастная, неприкаянная душа снова бродит по замку… Да хранит нас Бог от ее сатанинской злобы!

— Аминь! — сказала, крестясь, Руперта.

— Аминь! — вздрогнув, прошептал Герман.

— Аминь! — со смехом провозгласил Жак Обри.

— Аминь, — повторили и все остальные, каждый на свой лад, сообразно тому чувству, какое породила в его сердце эта легенда.

VIII ЧТО МОЖНО УВИДЕТЬ ночью с ВЕРХУШКИ тополя

На следующее утро, в тот самый день, когда королевский двор должен был вернуться из Фонтенбло, Руперта объявила всем, кто накануне слушал легенду об угрюмом монахе, что и она может рассказать нечто необычайное.

Услышав столь заманчивое обещание, вчерашние слушатели Перрины, разумеется, поспешили собраться вечером, в тот же час и на том же самом месте.

Все чувствовали себя непринужденно. Накануне Бенвенуто написал Асканио, что задержится на два-три дня для отделки зала, в котором он намерен поставить Юпитера, и сразу же по возвращении начнет отливать статую.

Что касается прево, то он лишь один раз появился в Нельском замке, чтобы узнать, нет ли известий о Коломбе, и, получив от Перрины ответ, что все обстоит по-прежнему, тут же вернулся в Шатле.

Таким образом, жители обоих Нельских замков — Большого и Малого, — пользуясь отсутствием хозяев, наслаждались полной свободой.

У Жака Обри в этот вечер было назначено свидание с Жервезой, но любопытство взяло верх. Да и, кроме того, он рассчитывал, что рассказ Руперты окажется короче рассказа Перрины и ему удастся и послушать историю, и попасть на свидание.

Итак, вот что поведала собравшимся Руперта.

После рассказа Перрины мысль об угрюмом монахе не давала ей покоя. Воротясь к себе в комнату, она еще больше испугалась — ведь призрак Антонии мог навестить и ее, несмотря на святые мощи, находившиеся у изголовья кровати.

Прежде всего Руперта накрепко заперла дверь, но это ничуть не уменьшило страха старой домоправительницы: она слишком хорошо знала привычки привидений и прекрасно понимала, что для них не существует запоров. Она охотно закрыла бы наглухо и окно, выходившее в парк Большого Нельского замка, но прежний хозяин не позаботился о ставнях, а нынешний находил излишним тратиться на такие пустяки.

Обычно окно закрывалось занавесками; сегодня же, как нарочно, они были в стирке. Так что комнату от внешнего мира отделяло лишь прозрачное, как воздух, стекло.

Руперта заглянула под кровать, обшарила шкафы, тщательно обыскала в комнате все углы и закоулки. Ей было известно, как мало места требуется нечистому духу, особенно если он подберет хвост и втянет рога и когти. Ведь пробыл же Асмодей долгие годы, свернувшись клубком, на дне бутылки! В комнате никого не было; Руперта не обнаружила ни малейших следов привидения.

Итак, домоправительница легла спать, почти успокоившись, но светильник все-таки не потушила. Натянув на себя одеяло, она посмотрела в окно и на фоне ночного неба увидела огромную человеческую фигуру, заслонявшую собой звезды. Ну, а что касается луны, то ее и так нельзя было разглядеть — ведь она была на исходе.