Асканио

— A-а, добрый вечер, добрый вечер, мой юный друг! — произнес он в ответ на дружески фамильярную тираду Жака Обри. — Что это вы толкуете о нашем славном Бенвенуто? Я надеялся встретить его в Лувре, а он, хитрец, взял да и остался в Фонтенбло!

— Черт возьми! Неужели это вы, дорогой виконт… Вот так удача! — вскричал Жак Обри. — Виконт де… Не припомню вашего имени, месье! То ли вы забыли назвать мне его, то ли оно вылетело у меня из головы. Ну, да это неважно! Так, значит, вы из Лувра! И, конечно, там было очень хорошо, очень красиво, очень весело и очень много хорошеньких женщин! И, разумеется, мы спешим сейчас на свидание, не так ли? Ах, греховодник вы этакий!

— Да вы просто колдун, милейший! — воскликнул, рисуясь, Мармань. — И как это вы угадали? Верно: я только что из Лувра, и король был ко мне очень милостив… Впрочем, я и сейчас был бы там, если бы одна очаровательная графиня не намекнула, что предпочитает видеть меня наедине, а не в этой сутолоке. А сами вы откуда?

— Я откуда? — воскликнул Жак, расхохотавшись. — Ах да, чуть не забыл! Ну и дела! Бедняга Бенвенуто! Честное слово, он этого не заслужил!

— Но что же случилось с нашим дорогим другом?

— Так вот, если вы только что вышли из Лувра, знайте — я вышел из Большого Нельского замка, просидев два часа в саду на суку огромного дерева — как настоящий попугай.

— Черт возьми, положение не из приятных!

— Ничего, я не жалею, что забрался туда. Я видел такое, что при одном воспоминании от смеха лопнешь!

И Жак Обри так простодушно и весело расхохотался, что Мармань, хотя и не знал причины смеха, не удержался и стал вторить ему. Но так как смеяться, собственно говоря, виконту было не над чем, он вскоре умолк.

— А теперь, мой юный друг, — сказал Мармань, — когда вам удалось меня рассмешить ничего не рассказывая, может быть, вы поведаете мне все же, что за уморительные вещи привели вас в такое веселое настроение? Вы же знаете, что я один из лучших друзей Бенвенуто, хотя мы с вами у него ни разу не встречались. Видите ли, у меня мало свободного времени. Но, поверьте, меня трогает все, что касается нашего общего друга. Милый Бенвенуто! Ну, рассказывайте, рассказывайте скорей, что происходит без него в Большом Нельском замке? Клянусь честью, меня это необычайно интересует!

— Что происходит? Ну нет! Это моя тайна, — ответил Обри.

— Тайна? От меня?! От лучшего друга Бенвенуто Челлини! — вскричал Мармань. — Ведь я только что вторил королю, когда он вовсю расхваливал художника. Это дурно с вашей стороны, очень дурно, месье! — обиженно проговорил Мармань.

— Если б я был уверен, что вы никому не скажете, виконт… Да, как звать-то вас, черт побери?.. Я, пожалуй, и не прочь бы поделиться: откровенно говоря, меня так и подмывает рассказать вам эту забавную историю, точно я тростник царя Мидаса.

— Ну говорите же, говорите! — воскликнул Мармань.

— А вы никому не скажете?

— Никому.

— Честное слово?

— Клянусь честью!

— Так вот, представьте себе… Но сперва, любезный друг… любезный друг мой, скажите, известна ли вам легенда об угрюмом монахе?

— Да, что-то слышал; толкуют, будто в Большом Нельском замке появилось привидение.

— Вот именно! Тем лучше! Если вы уже знаете об этом, мне остается кое-что досказать. Так вот: вообразите, что госпоже Перрине…

— Дуэнье Коломбы?

— Да, да! Сразу видно, что вы друг этого семейства. Итак, представьте себе: госпоже Перрине показалось вовремя ночной прогулки — она, видите ли, для здоровья прогуливается по ночам, — что по аллеям Большого Нельского парка бродит угрюмый монах, а госпожа Руперта… Вы ее знаете?

— Старая служанка Челлини?

— Вот именно! Итак, однажды, когда у госпожи Руперты была бессонница, она увидела, что изо рта, ноздрей и ушей огромной статуи Марса вылетало пламя. Знаете, того самого Марса, который стоит в саду…

— Да-да! Это подлинный шедевр! — воскликнул Мармань.

— Хорошо сказано! Именно шедевр, как и все произведения Челлини. И вот достопочтенные дамы — то есть госпожа Перрина и госпожа Руперта — решили, что обе видели привидение и что, нагулявшись ночью в своем белом одеянии, угрюмый монах, едва пропоют петухи, забирается в голову Марса — вполне подходящее пристанище для проклятой Богом души, не правда ли? — и пылает там на адском огне, который вырывается из глаз, ушей и рта идола.

— Что за околесицу вы несете, милейший? — воскликнул Мармань, не понимая, серьезно говорит школяр или подшучивает над ним.

— Да это самая обыкновенная история о привидениях, любезный друг!

— Неужели такой разумный малый, как вы, милейший, может поверить в подобную чушь?

— А я и не верю, — отвечал Жак Обри. — Потому-то я и просидел целую ночь на дереве: уж очень хотелось вывести все на чистую воду и узнать, кто является причиной переполоха в Большом Йельском замке. Вот я и притворился, что ухожу, но вместо того чтобы захлопнуть калитку парка за собой, я захлопнул ее перед собой и незаметно пробрался в темноте к облюбованному дереву. Через несколько минут я уже притаился в его густой листве, прямо против головы Марса. И как вы думаете, что я увидел?