Асканио

— Подписываю! — сказал прево со вздохом. —

Прево подписал, и каждая из договаривающихся сторон получила копию договора.

Затем мессир д’Эстурвиль отправился в Малый Нельский замок: ему не терпелось выбранить бедную Коломбу за неосмотрительный поступок. Коломба опустила головку и не перечила отцу. Впрочем, она и не слушала его, она думала лишь об одном — об Асканио. Ей очень хотелось спросить, как его здоровье, но она не могла вымолвить ни слова, и имя прекрасного юноши так и не сорвалось с ее уст.

А пока все это происходило по одну сторону стены, по другую сторону Катрин, за которой отправили гонца, вошла в Большой Нельский замок и с милой непосредственностью бросилась в объятия Челлини, пожала руку Асканио, поздравила Германа, осыпала насмешками Паголо… Она плакала, смеялась, задавала вопросы и делала все это одновременно. Надо сказать, что все утро девушка провела в тревоге. Звуки выстрелов из аркебуз доносились до нее и не давали ей молиться. Но вот наконец все кончилось хорошо; правда, есть убитые, есть раненые, зато остальные целы и невредимы. Скоццоне была весела, как всегда.

Когда шум поутих, Асканио вспомнил, зачем пришел в замок школяр, вовремя явившийся им на помощь, и, обернувшись к Бенвенуто, сказал:

— Учитель, вот мой товарищ Жак Обри. Мы собирались сегодня сыграть партию в мяч. При всем своем желании я не в силах быть его партнером, как говорит наш друг Герман. Но он так доблестно помогал нам, что я осмеливаюсь просить вас: замените меня.

— Охотно, — отвечал Бенвенуто. — Ну, держитесь, господин Обри!

— Постараемся, постараемся, месье!

— Ну, а потом мы будем ужинать. И знайте: победитель должен осушить за ужином на две бутылки больше побежденного.

— Это означает, господин Бенвенуто, что меня вынесут от вас мертвецки пьяным. Да здравствует веселье! Это мне нравится.

И, взяв мячи и ракетки, оба направились в сад.

XI СОВЫ, СОРОКИ и соловьи

Это происходило в воскресенье, поэтому Челлини ничего не делал, он только играл в мяч, а после игры попивал вино и осматривал свои новые владения. Но на следующий же день стали перевозить вещи, и девять подмастерьев так старались, что за два дня все перевезли. На третий день Бенвенуто принялся за работу так спокойно, будто ничего и не произошло.

Когда прево увидел, что окончательно побежден и мастерская Бенвенуто, его ученики и инструменты окончательно разместились в Большом Нельском замке, он снова пришел в ярость и стал вынашивать планы мести. Он был полон лютой злобы и на третий день утром, то есть в среду, когда к нему неожиданно явился де Мармань. Как всякого глупого и подлого человека, самовлюбленного хвастуна, виконта всегда радовали неудачи и несчастья ближних.

— Итак, — сказал он, подходя к д’Эстурвилю, — я был прав, любезный прево?

— Ах, это вы, виконт? Здравствуйте! — ответил д’Эстур-виль.

— Так, значит, я был прав?

— Увы, да. Как вы поживаете?

— По крайней мере, мне не в чем себя упрекать, я тут ни при чем: ведь я вас предупреждал.

— А что, король вернулся в Лувр?

— Все это россказни, твердили вы: «Подумаешь, ремесленник, ничтожество! Хотел бы я на него посмотреть!» Ну что ж, вот вы и посмотрели, мой бедный друг!

— Я вас спрашиваю: вернулся ли его величество из Фонтенбло?

— Да, и жалел, что не был в Париже в воскресенье, не видел, стоя на одной из луврских башен, как его золотых и серебряных дел мастер победил прево.

— А что говорят при дворе?

— Говорят, что вы были разбиты наголову.

— Гм… гм… — пробурчал прево, которого неприятный разговор приводил в ярость.

— Как же это случилось? Неужели он нанес вам такое позорное поражение? — продолжал де Мармань.

— Но…

— Он убил двух ваших стражников, не правда ли?

— Как будто…

— Если вы хотите их заменить, у меня к вашим услугам два храбреца, два итальянца наемника. Правда, немного дороговато, зато люди надежные. Были бы они у вас, дело приняло бы другой оборот.

— Посмотрим, я не отказываюсь; если сам не найму, может быть, пригодятся моему зятю, графу д’Орбеку.

— Однако что бы там ни говорили, но я просто не могу поверить, будто Бенвенуто вас собственноручно избил палкой.

— Кто вам это сказал?

— Все говорят. Одни негодуют, как я, другие смеются, как король.

— Довольно! Борьба еще не кончена.

— Глупо, что вы связались с этим грубияном. И ради чего? Ради низкой корысти.

— Теперь я буду драться ради чести.

— Вот если бы дело касалось женщины, тогда вы могли бы обнажить шпагу и проучить весь этот сброд, но из-за жилища…

— Нельский замок — жилище, достойное самого короля.

— Согласен. Но как вы допустили, чтобы из-за жилища, достойного короля, вас проучили, как простолюдина!