Асканио

— Бьюсь об заклад, что я прав, любезный кавалер, — продолжал незнакомец, желая перейти от монолога к диалогу. — Ставлю свой кошелек против вашего, даже не зная, сколько в нем монет… да мне это все равно… что вы идете искать счастья… О, молчите же, будьте скромны в делах любви! Это наш долг. Ну, а зовут меня Жак Обри, я по званию школяр; сейчас я иду на свидание с Жервезой Попино, прехорошенькой девушкой, но, между нами говоря, страшной недотрогой; впрочем, она не устояла перед перстеньком. Правда, перстенек этот — просто чудо! Чудо-перстенек работы самого Бенвенуто Челлини, что тут говорить!

До сих пор виконт де Мармань почти не слушал излияний дерзкого болтуна и остерегался отвечать ему. Но при имени Бенвенуто Челлини он насторожился:

— Работы Бенвенуто Челлини? Черт возьми! Слишком хороший подарок для школяра.

— Э, да вы сами понимаете, любезный барон… Кстати, кто вы: барон, граф или виконт?

— Виконт, — отвечал де Мармань, кусая губы: его бесил непочтительный, фамильярный тон школяра, но ему хотелось вытянуть из него какие-нибудь сведения о Челлини.

— Сами понимаете, любезный виконт, что перстень я не покупал. Нет, хоть я в душе и художник, но не трачу деньги на такие пустяки. Мне преподнес его Бенвенуто в знак благодарности — я помог ему в прошлое воскресенье отнять у прево Большой Нельский замок.

— Так, значит, вы друг Челлини? — спросил де Мармань.

— Закадычный друг, виконт, и горжусь этим! Знаете ли, друг на всю жизнь. Вы, конечно, тоже с ним знакомы?

— Да

— Какое же это для вас счастье! Великий талант, не правда ли, любезный? Простите, я сказал вам „любезный“ — такая уж у меня привычка; да и, кроме того, я тоже из благородных. По крайней мере, матушка твердила об этом отцу всякий раз, когда он колотил ее. Так вот, как уже было сказано, я — почитатель, доверенное лицо, названый брат великого Бенвенуто Челлини и, следовательно, друг его друзей, враг его врагов, ибо у великого мастера есть враги. И первейший — герцогиня д’Этамп, затем парижский прево, старый болван, затем некий де Мармань, ужасно нескладный и долговязый. Говорят, он хочет завладеть Большим Нельским замком. Пусть только сунется, черт возьми!

— Так Бенвенуто известны его намерения? — живо спросил де Мармань, заинтересовавшись словами школяра.

— Его предупредили, но… тише! Не будем об этом говорить. Пусть вышеупомянутый де Мармань получит должное наказание.

— Значит, Бенвенуто все время настороже? — спросил виконт.

— Настороже? Да он всегда настороже. Сколько раз его собирались убить там, на родине, но, слава Богу, всякий раз он благополучно отделывался.

— А что же вы подразумеваете, говоря, что он настороже?

— Уж, конечно, не то, что у него дома целый гарнизон, как у старого труса прево! О нет, нет, напротив, сейчас он совсем один — ведь все его подмастерья отправились повеселиться в Ванвр. Я собирался пойти к любезному Бенвенуто — составить ему партию в мяч. Да, на беду, Жервеза оказалась соперницей великого мастера, и, сами понимаете, я предпочел Жервезу.

— В таком случае, я вас заменю, — заявил де Мармань.

— Ну что ж, ступайте к нему, такой поступок достоин похвалы. Ступайте, любезный виконт, и передайте моему другу Бенвенуто, что нынче вечером я навещу его. И вот еще что: постучитесь три раза, да посильнее, уж так у нас условлено, — он придумал это из предосторожности, остерегаясь верзилы де Марманя, который все строит ему какие-то козни. А вы не знаете этого самого виконта де Марманя?

— Не знаю.

— Эх, жаль! Не то вы бы мне его описали.

— Зачем вам это?

— А вот встретился бы с ним — запел бы он у меня! Сам не знаю почему, но поверьте, любезный виконт, в лицо я не видел вашего Марманя, а просто терпеть его не могу! Попадись он мне только в руки, уж я бы его проучил как нельзя лучше!.. Но, прошу прощения, вот мы и пришли, и я вынужден вас покинуть… Да, кстати, как вас зовут, любезный?

Но виконт быстро удалился, будто не расслышал вопроса.

— А-а! — протянул Жак Обри, глядя ему вслед. — Видно, любезный виконт, вам угодно сохранить инкогнито! Вот оно, истинное рыцарство, или я вообще ничего в этом не смыслю! Как вам угодно, любезный виконт, как вам угодно…

Тут Жак Обри, заложив руки в карманы и насвистывая песенку, зашагал, как всегда, вразвалку и свернул на улицу Валька, в конце которой жила Жервеза. А виконт де Мармань продолжал свой путь к Большому Нельскому замку.

В самом деле, как и говорил Обри, Бенвенуто был дома один: Асканио где-то бродил, витая в мечтах, Катрин вместе с Рупертой отправилась в гости к какой-то подруге, а подмастерья справляли праздник св. Элигия в Ванвре.

Ваятель работал в саду над исполинской глиняной моделью статуи Марса, огромная голова которого возвышалась над крышами Большого Нельского замка и, казалось, лицезрела Лувр, когда Жан-Малыш, в тот день стоявший на страже у дверей, введенный в обман троекратным стуком де Марманя, принял виконта за друга и вместе с двумя сбирами провел его в сад.