Аскатон. Белая повелительница

– Кеси, очнись! Детка открой глаза. – С мольбой попросил он, но девушка отреагировала лишь глухим стоном.

Аймон трясущимися руками убрал ее руки от живота и тихонько потянул полотенце. Он содрогнулся, увидев безобразную, зияющую рану.

– Вот, черт… – Прошептал Аймон. Он аккуратно взял Кеси на руки и понес ее в спальню. Голова Ксенервы безвольно болталась в воздухе. Он чувствовал, что жизнь в ней еле теплилась. Уложив ее на кровать, Аймон слегка пошлепал ладонью по ее щекам.

– Открой глаза, Кеси. – Девушка не реагировала. – Окрой глаза, Ксенерва! – Повторил он более громко. Его голос охрип, но источал приказные нотки. – Очнись, тебе нельзя отключаться, открой глаза!

Веки Ксенервы дрогнули. Спустя секунды она мутным взглядом уставилась на Аймона.

– Это, я детка, я. – Прошептал Аймон. – Не спи, я скоро вернусь.

Ксенерва тяжело вздохнув, уставилась в потолок. Аймон исчез, оставив ее наедине с болью, которая плотными тисками сковала ее туловище.

«Вот и все, это конец», – подумала Ксенерва. Ей было, жаль, что она больше не увидит Алииду. Но ее радовало, что дочери здесь не было, и она видит сейчас мать в таком состоянии. Хотя о последнем нельзя было утверждать наверняка. Алиида знала, что ей пригодится куртка и скорее всего, знала для чего. Теперь она понимала, зачем она попросила взять с собой кулон. Если бы Ксенерва не обронила его, то, как и весь отряд оказалась бы отрезана от склада, где прятались дети. Если бы не эта случайность, все они уже были мертвы. Алиида предвидела, что Ксенерва выронит амулет и вернется за ним, потому, что он был дорог именно из-за того, что именно она просила взять его с собой. Ксенерва хрипло вздохнула, каждый сделанный вздох отдавался болью.

Послышались громкие шаги, и она увидела перед собой тревожное лицо Аймона. Он хотел отправить кого-нибудь за Хейями, но они были на пути к Гротсбергу. И вряд ли успели бы…

– Все будет, хорошо, малышка. – Прошептал он. – Все будет хорошо. Только потерпи.

Он разорвал пропитанную кровью футболку Ксенервы. В его руках мелькнул небольшой мешочек, из которого он извлек белый порошок.

– Это драконий корень. – Пояснил Аймон. – Он ускорит заживление. Будет немного больно, но ты справишься. Скоро ты поправишься, и мы обязательно заставим раскрыться твои крылья. Тогда ты сможешь исцеляться сама.

Сам Аймон не был уверен в том, что драконий корень поможет. Рана была слишком глубокой, а белое лицо Ксенервы говорило о том, что она потеряла слишком много крови. Паника сдавила его грудь.

Трясущимися руками он высыпал белый порошок на рану Ксенервы. Ее лицо исказилось от приступа жгучей боли. Все что он сейчас мог – это сыпать этот, чертов порошок, что он и делал, пока мешочек не опустел окончательно. Аймон приложил чистое полотенце к ее ране.

Скоро боль отступила, Ксенерва почувствовала, как ее тело онемело. Так хотелось закрыть глаза и уснуть, но Аймон тут же потряс ее за плечи. Девушка на миг открыла глаза, но ее веки тут же опустились. У нее не было сил бороться. Как бы Аймон не тормошил ее, она больше не смогла открыть глаза. Проваливаясь в темноту, она слышала, как Аймон отчаянно кричал:

– Нет, Кеси, нет! Не оставляй меня одного, не бросай меня малышка, я не могу потерять тебя. Живи, пожалуйста, живи, ради меня, себя, ради Али…

«Как странно, – думала Ксенерва, слушая Аймона, – как странно звучат его слова»

Темнота обступала ее, обволакивая непробиваемым коконом, голос Аймона звучал где-то далеко, пока окончательно не стих.

 

Аймон сидел в дальнем углу комнаты, обхватив взъерошенную голову двумя руками. Он видел, как последний раз опустилась грудь Ксенервы. Он больше не слышал биение ее сердца.

– Не может быть, не может быть… – Шептал Аймон, раскачиваясь взад вперед. – Ты должна жить, должна!

Аймон подскочил и бросился к безжизненному телу. Переложив Ксенерву на пол, он стал делать массаж сердца. Он снова и снова нажимал на ее грудь, и, зажимая ее нос, вдыхал в нее воздух. Он не знал, сколько прошло времени, ему показалось, что целая вечность. Он снова и снова повторял свои действия, но все безуспешно. Пульс не появлялся. Аймон в отчаянии ударил кулаком в грудь Ксенервы.

 

Ее спина выгнулась, из груди вырвался хриплый вздох. Затем она снова опустилась на пол, не открывая глаз, и не приходя в себя. Но сердце ее билось, слабо, но билось. Из уст Аймон вырвался стон облегчения. Он устроился рядом с Ксенервой прямо на полу. Взяв в свою ладонь ее хрупкую руку, он нежно прижал ее к своим губам и несколько мгновений просто лежал, вглядываясь в ее бледное лицо. Он пытался понять, что эта женщина и ее дочь задели в его душе, что его отношение к жизни круто перевернулось.

«Только ради вас я готов приблизить свою смерть, просто так, не прося ничего взамен»

Аймон, взял Ксенерву на руки, прижал к груди и завернулся вместе с ней в крылья.

«Возвращайся назад, малышка, я буду ждать тебя»

 

Ксенерва устала от тишины, холода и пустоты. Приятное некогда успокоение, которое она получила в окружающем ее мраке, стало невыносимым.

«Хочу домой, хочу домой, – мысленно повторяла она, – хочу к Али, к Аймону, Лауре»