Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая: Критический обзор важнейшей литературы вопроса

Du-Cange. Glossarium ad Scriptores mediae et infimae Graecitatis. Tomi primus et secundus. Lugduni MDCLXXXXIII.

Du-Cange. Glossarium ad Scriptores mediae et infimae Latinitatis. Tomi primus, secundus et tertius. Lutetiae Parisiorum CIϽIϽCLXXIII.

D-r I. H. Heinrich Schmidt. Synonymik der Griechischen Sprache. Erster Band. Leipzig. 1876. Zweiter B. Ibid. 1878. Dritter B. Ibid. 1879. Vierter B. Ibid. 1686.

Edwin Hatch. Essays in Biblical Greek. Oxford. 1889.

D-r G. Adolf Deissmann. Bible Studies. Edinburgh. 1901.

T. K. Abbott. Essays chiefly on the original texts of the old and New Testament. London. 1891.

Gustav Teichmüller. Aristotelische Forschungen. В. III. Geschichte des Begriffs der Parusie. Halle. 1873.

Studien zur Geschichte der Begriffe. Berlin. 1874.

С некоторыми классическими писателями мы знакомились по cлед. их изданиям:

Platonis opera. Edit. Didot. Parisiis (T. I. 1856 г. T. II. 1846).

Aristotelis opera omnia. Ed. Didot, Parisiis (T. I. 1862.; II–1887; III–1857).

Plutarchi Chaeronensis operum tomus secundus, continens Moralia, Gulielmo Xylandro interprete. Heidelbergae. MDLXII.

Epicteti Dissertationes. T. I et II. Londini. MDCCXLI.

Luciani Samosatensis opera T. I. II. III. Amstelodami. CIϽIϽCCXLIII.

Philonis Alexandrini opera. vol. I. ed. L. Kohn. Berolini MDCCCLXXXXVI; vol. II. ed. P. Wendland. B. MDCCCLXXXXVII; vol. III. MDCCCLXXXXVIII; vol. III. ed Kohn. B. MCMII.

L. Annaei Senecae opera. ed. F. Haase. vol. III. Lipsiae. MDCCCXCVII.

Главнейшие пособия

1. Святитель Феофан Затворник

Произведения «преосв. Феофана» [54] с замечательной полнотой, близостью и точностью отражают в себе дух и характер святоотеческого аскетического мiровоззрения, которое было предметом его особенно тщательного всестороннего изучения и всегдашнего неослабного внимания. Замечательный, редкий и выдающийся знаток аскетической письменности, преосвящ. Феофан отразил её особенности не только в своих многочисленных творениях, но и в своей жизни, проверив истинность аскетических основных предпосылок собственным духовным опытом. Аскетические творения свв. Отцов имели для еп. Феофана не только глубокий теоретический интерес, но вместе и непосредственную важность для самой жизни, в которую основные начала святоотеческого мiровоззрения проводились им со всей возможной последовательностью и полнотой. В этом обстоятельстве заключается особенная, редкая ценность творений еп. Феофана для всякого исследователя аскетического мiровоззрения. К преосвящ. Феофану — по крайней мере, отчасти применимы слова препод. Макария Египетского: «имеющие внутри себя Божественное богатство духа, если сообщают кому-нибудь духовное учение, то, как бы вынося собственное сокровище, дают им» (слово о любви. Гл. V. Начерт. христ. нравоуч., стр. 220). При этом, — что также особенно важно, — преосв. Феофан испытывал влияние не одного какого либо, хотя бы выдающегося и вполне авторитетного аскетического писателя, даже не одной какою-либо той или иной группы их, выражающей особенности лишь того или другого направления аскетического мipoвоззре́ния, — нет, его знакомство с аскетической святоотеческой письменностью было выдающимся не только по глубине, но и по широте обнятого им аскетического материала, так как включало в себя почти всех, наиболее выдающихся, аскетических православных писателей, начиная Антонием В. и оканчивая Григорием Паламой. [55]

Прекрасное знакомство еп. Феофана с большим числом наиболее выдающихся, характерных и важных аскетических писателей имело своим последствием проникновение святителя их общим духом, усвоение им наиболее существенных, характерных, основных черт и выпуклых сторон их мiровоззрения, причем все субъективное, индивидуальное, встречающееся у того или другого аскетического писателя, естественно, сглаживалось, устранялось, или получало надлежащее место и значение, при сравнении с мiровоззрением других аскетических писателей. Так, по крайней мере, обстоит дело у преосв. Феофана в громадном большинстве случаев, — обратное составляет лишь незначительные исключения.

Таким образом, святоотеческое аскетическое мipoвоззре́ние, прошедши через призму глубокого и тщательного изучения еп. Феофана, сделалось как бы его собственным, так что его собственное мiровоззрение, без всякого преувеличения, можно назвать святоотеческим — не только по общему духу и основному содержанию своему, но даже и по самой форме своего выражения и раскрытия.

Самый способ изложения, раскрытия аскетического мiровоззрения еп. Феофана совершенно чужд даже следа отвлеченности, схоластичности, догматического формализма.