Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая.

«Благодать (после крещения) уже присуща (человеку), но она будет действовать вслед за своеличными движениями, восполняя бессилие их своей силой». [104] «То правда, что благодать все совершает и готова всегда со своей помощью, но она всегда действует в связи и согласии со склонностями воли человека. Приходит она на помощь трудящемуся, когда у него не достает сил на совершение какого-либо дела». [105] «Дух Божий претворяет внутренний наш строй, но не одной творческой властью и силой, а следуя за сознательными и свободными решениями самого человека и сообразуясь с ними». [106]

Наряду с этими и подобными выражениями, свидетельствующими о последовательно-переменном характере, отношений свободы и благодати, в рассматриваемом труде мы находим и мысли, с другим характером, утверждающие с не меньшей категоричностью совместность и одновременность действия этих двух факторов. Вот наиболее определенные из них.

«Благодать и свобода, сочетаваясь во едино, неразлучно действуют во все течение жизни». [107] «В содевании спасения каждым... все делается взаимодействием свободы и благодати. Спасение спеется неразлучным их действованием... Человек со своей стороны напрягает все свои силы, но не он совершает дело, а благодать, соприсутствующая ему, – не будь её, ничего он и не сделает». [108]

Ключ, если не к полному и вполне достоверному, то, во всяком случае, к вероятному разрешению недоумения относительно подлинного взгляда епископа Феофана на образ взаимоотношения благодати и свободы дает, как нам кажется, следующее место из его «Писем». «Не будь произволения, благодать Божия не станет своею силою, против воли, производить то, что должно зависеть от движения произволения... Благодать пребывает неразлучно со свободой, вспомоществуя и укрепляя желания и силы по делу спасения, но никогда не касаясь святилища свободы, – её произвольного выбора и склонения». [109] Из приведенной выдержки следует то заключение, что, по преосвященному Феофану, решимость человека к последованию за Христом и выбор добра в последующей христианской жизни зависят вполне от свободы человека; на склонение воли в сторону добра благодать не оказывает, так сказать, никакого давления. Свободная решимость человека, точнее сказать, реальная способность к ней, известная божественному предведению, служит необходимым предваряющим условием для того, чтобы благодать содействовала образованию этого решения [110] и укрепила его, [111] – но предваряющим лишь логически, а не по времени: в противном случае епископ Феофан не мог бы сказать, что «Дух Святой возбуждает решение жить исправно». [112] Точно также, при совершении, или, точнее, при попытках совершения доброго дела человеком, благодать вспомоществует его силам только в том случае, когда со стороны человека напряжение этих сил «бывает в высшей степени, такое, какое только может вынести естество наше». [113]

Таким образом, напряжение сил человека является условием их благодатного укрепления, совместного с ними действия благодати, но условием опять лишь, так сказать, логически, а не временно предшествующим. Это видно из тех слов еп. Феофана, которыми категорически утверждается совместно-нераздельный характер действования свободы и благодати. [114] Желая оттенить ту мысль, что человек участвует своими силами в каждом акте спасения, что без напряжения их благодать не помогает человеку, – имея намерение, следовательно, отметить логическое предварение объективного фактора субъективным, епископ Феофан в полемических целях, для наглядности, употребляет такие выражения, которые свидетельствуют, по-видимому, о временном предварении свободой благодати.

Таким образом, мы склоняемся к тому предположению, что епископ Феофан допускает совместно-одновременный характер действия свободы и благодати, [115] – в таком случае вполне точно выражая святоотеческое учение по данному предмету.

Отсюда следует признать не вполне точным по существу то выражение формулы о значении благодати в деле усвоения спасения человеком, по которому ей принадлежит лишь второстепенное, «вспомоществующее» значение, главное же, первенствующее приписывается как бы силам человека: в действительности же, по православному учению, эти два фактора равнозначащие.

С этой же точки зрения следует признать удачным в рассматриваемой формуле и определение значения «веры» в деле усвоения спасения человеком «Начало новой жизни о Христе не даром дается за веру, но полагается свободными движениями духа, по вере... Оно спеется не верой, а напряженной деятельностью сил человека, возбуждаемой верой...» Под верой епископ Феофан разумеет сердечное принятие и содержание откровенных истин во всей их полноте и неприкосновенности, [116] в полном согласии с учением церкви. [117]