Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая.

«Жизнь истинная есть жизнь праведная; но праведный может жить праведно только верой. Без веры нет истинной праведной жизни, нет и спасения». [166] Но «вера, когда жива и пламенна, не может укрываться в сердце без обнаружения, а сама собой выходить и в слове, и во взоре, и в движении, и в делах. Так вера и исповедание её, в истине своей, неразлучны». [167] «Вера есть основа, точка опоры и отправления для любви... Любовь ширится на основании веры, множась, как цветы на хорошей почве». [168] «Вера есть величайший подвиг, высший всех подвигов, корень и основа их». [169] «Вера» не есть состояние, раз и навсегда усвоенное и не зависящее от воли и настроенности человека; напротив, она самым точным образом отражает и отпечатлевает в себе общее, основное и существенное направление всей жизнедеятельности человека, – его интересы, запросы, чаяния, стремления, образ жизни и поведения. Таким образом, и сама вера поддерживается, возгревается, усовершается и раскрывается подвигом, [170] совершением «добрых дел». Вот почему «совершённое дело есть шаг вперед по ступеням нравственного совершенства», [171] Настаивая на необходимости «добрых дел» для спасения, епископ Феофан поясняет, что они в этом отношении необходимы и важны не сами по себе, не в качестве каких-либо заслуг, а только как средства созидания и укрепления внутреннего религиозно-нравственного настроения, – состояния богоподобия. [172] Таков, несомненно, смысл выражения преосвящ. Феофана: «до́лжно богатиться добрыми делами, но больше заботиться надо о добрых расположениях». [173] Отсюда «добрые дела» в собственном смысле и не могут быть названы факторами содевания спасения, как не может быть признана в таком качестве и «вера». В подлинном и точном смысле таким субъективным фактором служит напряженная деятельность сил человека, направленная к достижению богоподобия, устремленная к достижению теснейшего единения с Богом, раскрывающаяся в полном и совершенном согласии с внушениями и водительством благодати, во всем согласующаяся с ней. [174]

Всем «действиям, упражнениям, трудам», предпринимаемым и осуществляемым христианином с указанной целью, «общее имя – подвиг», [175] т. е., иначе говоря, – употребляя, вместо русского, греческое слово, – аскетизм. [176]

Таким образом, по общему смыслу учения преосв. Феофана, аскетизм, «подвижничество», имеет смысл очень широкий: он обнимает собой собственно всю сознательно-свободную, напряженную деятельность человека, направленную к усвоению спасения Христова, к достижению богоподобного совершенства, под всегдашним водительством Божественной благодати. Только моментами, отдельными сторонами, характерными и необходимыми проявлениями этого «подвига» целой жизни христианской являются «вера» и «добрые дела». «Вера есть величайший подвиг, высший всех подвигов, корень и основа их». [177] Таким образом, «подвижничество» проникает собой всю христианскую жизнедеятельность, придает специфический характер и «вере» и «добрым делам» в их православном понимании и истолковании.

Следовательно, по мысли преосв. Феофана, «подвижничество», аскетизм, существенно, обязательно, безусловно необходимо для действительного усвоения оправдания Христова, для достижения богоуподобления, обеспечивающего человеку способность, восприимчивость к богообщению.

Из раскрытых основных предпосылок, из самого понятия о существе и условиях процесса усвоения каждым отдельным человеком спасения Христова, вытекает с неизбежностью вывод об обязательности подвижничества для всякого христианина, желающего быть христианином не по имени только. С этой точки зрения даже высшие подвиги христианского самоотвержения входят в круг «обязанностей» христианина, если в наличности находятся условия, которые обеспечивают возможность действительного осуществления этих подвигов и если, вместе с этим, такой, а не иной способ поведения христианина наиболее целесообразным и прямым способом ведет к обязательной высшей христианской цели – богоподобию и богообщению. Однако, не уклоняется ли еп. Феофан от строгости этого вывода, остается ли он верным своему основному принципу при анализе православного учения «об обязанностях, или заповедях», [178] «о советах» [179] и «действиях безразличных»? [180]

Этот пункт православного богословия, по своему существу, является очень характерным и особенно точно отражающим в своем раскрытии основные предпосылки учения о «спасении», а потому мы и обратимся к анализу учения еп. Феофана по данному вопросу. В данном случае, к удивлению, мы встречаем у преосв. Феофана, по-видимому, некоторую несогласованность, непоследовательность.