Аскольдова невеста

— Я слышал другое! — Громолюд тоже встал. При всем его желании уладить дело без кровопролития он не мог стерпеть такого попрания своего достоинства. — Я слышал: кто хочет славы на час, теряет славу на весь свой век! И кто победу здесь одержит, того потом поражение ждать будет и даже имени его не останется! Я один раз вашу рать разбил, отца твоего на колени Марены отправил, да и тебя мало что на ту же краду не положили! Тебе бы сидеть, беречь жизнь, чудом спасенную, а ты сам себе погибели ищешь! Поладили бы мы с тобой — глядишь, уберегли бы оба и земли свои, и роды свои, и сыновей бы оставили, и имена бы родовые правнукам передали! Да нет! Ты и сам погибнешь, и других за собой утащишь, истинный навь! Да я перед тобой не отступлю! С именем Перуна будем биться, и кто одолеет, тот и станет князем смолян и кривичей!

Люди загудели, загомонили.

— Вот это дело! — одобрил Станила. — А то развел болтовню, будто девки за пряжей! Кто одолеет, тому всем владеть! А вы, смоляне, — он оглянулся на старейшин, — признаете меня князем своим, если одолею Громолюда?

— Если одолеешь, стало быть, на то воля богов, — сдержанно ответил за всех Мякша. — Но и ты, коли хочешь нашему князю наследовать, дай обет держать нас за род свой и братьев своих, а не за смердов, с коих три шкуры дважды в год дерут!

— Да будет Темная Мать послухом!

— А коли князь наш одолеет, то пусть и все кривичи днепровские, и прочие, кто давал дань князю Велебрану, его над собой признают, — добавил воевода Путило. — И пусть мужи твои о том князя Всесвята известят.

— На днях принесем жертвы Перуну, чтобы рассудил нас по справедливости, — добавил Громолюд. — И как суждено, пусть так и будет.

— У меня есть право вызвать тебя в поле и желать твоей гибели. Из-за тебя погиб мой отец и нам не была выплачена вира за его смерть. Я возьму ее кровью и буду прав перед богами. Если боги справедливы — они не откажут мне в благословении. Я всего, чего захочу, добьюсь! Спасибо тебе, Громолюде, за угощение. Здоровы будьте и вы, мужи нарочитые. Может, и мне вскоре доведется вас в гости принимать!

Он поклонился и вышел, кивком позвав за собой дружину. Белотур провожал его взглядом, слегка покачивая головой. Все вышло далеко не так плохо, как могло бы. При нынешних отношениях Громолюда и Станилы, пожалуй, только присутствие Огнедевы помешало им и их дружинам устроить побоище прямо на пиру. Для самого киянина было важно, чтобы один из них наконец одолел другого и тем уничтожил источник вечной распри — а все к тому и шло.

Глава 8

Миновало еще несколько дней, рати не двигались, выжидая, пока настанет наиболее благоприятный день для принесения жертв и поединка князей. Дружина обжилась в своем прибрежном стане: пара десятков отроков каждый день ездила на лов, в Днепр закидывали сети. Кунота и Долговица ходили за грибами, приносили в туесках малину, и Велем, раздобыв в ближней веси немного меда и бочонок, сам поставил бражку, чтобы было чего пить по вечерам. Одна только Дивляна скучала, не имея возможности выйти из шатра без паволоки, и лишь на заре, умываясь под ивами, могла взглянуть на белый свет. Всех развлечений ей было — глядеть из тени под пологом, как шевелится жизнь в станах на широком поле, как отроки хлопочут у костра да играют в кости в свободное время. Чаще всего ее взгляд следил за Белотуром; нередко он, будто притянутый этим взглядом, подходил, садился рядом на овчину, заводил с ней долгие разговоры — тогда время шло побыстрее. Но если Белотур уходил из стана по делам, Дивляна отчаянно скучала, дулась и ныла, упрашивая, чтобы ее выпустили в лесок хоть и в паволоке — там, в чаще, где никто не увидит, ведь можно будет снять! Но Белотур и Велем не поддавались на ее уговоры. И оказались правы, в чем Дивляна вскоре убедилась.

Случилось происшествие, на первый взгляд, странное. Среди пленниц, привезенных из поселка старой Норини, была одна молодая вдова, лет двадцати, по имени Снегуле, потерявшая мужа в день битвы Ольгимонта с Жиргой и при дележе добычи доставшаяся в числе других Белотуру. Это живая бойкая женщина в род Норини попала благодаря замужеству, вынесла все невзгоды, достающиеся на долю невестки в доме строгой свекрови, и потому не стала сильно убиваться, лишившись всего этого. Она происходила из голядского рода, который не чурался общения со словенами, и даже могла говорить по-словенски, потому вечера, когда все дела были закончены, проводила за болтовней с Кунотой и Долговицей.