Асмодей (СИ)

Князь плотского порока фыркнул и отшатнулся в сторону, прижался к стене, готовясь к прыжку, но тут же был вынужден уйти в сторону, уклоняясь от очередного удара. Противник плясал вокруг него, пытаясь подловить на неточности, но это ему явно не удавалось. Асмодей был слишком опытен. Играл с жертвой, в бою предпочитая холодную сталь магии. Он издевался, дразнил, позволяя приблизиться к себе, выматывал силы, готовый в любой момент убить. Но долго этому продлиться было не дано, когда враг истощил весь арсенал своих боевых уловок, Асмодей выхватил из-за пазухи кинжал, перехватив руку противника во время выпада. Остро наточенное лезвие скользнуло по ребрам, без проблем пройдя сквозь нагрудник из вареной кожи. Рыцарь быстро отступил, а его жертва застыла на месте.

Несколько секунд стражник не чувствовал боли. Что-то теплое щекотало его кожу, скатываясь по ноге вниз. И только увидев на полу капли вязкой винного цвета жидкости, он понял весь ужас происходящего. А еще через мгновение мука исказила его физиономию — пришла боль. Боль такая сильная, что хотелось кататься по полу и выть во весь голос. Асмодей ликовал, смакуя этот момент, как бокал хорошей настойки. Ноги стража подкосились, не выдержав веса тела, меч со звоном упал, и он замертво упал к ногам победителя.

Лязг железа, громом прозвучавший в тишине, заставил демона обернуться. Там, в самой глубине покоев подле камина виднелась массивная цепь. Но где была узница? Подойдя ближе, он заглянул за перевернутый стол, где от страха сжавшись в комок сидела Аврора. Асмодей смерил ее взглядом. Она была все та же, лишь изодранное в клочья одеяние, слой пыли и запекшейся крови на теле были свидетелями ее приключений.

— Нет, пожалуйста, умоляю… пощадите, не надо, — вжимаясь в столешницу лепетала она, увидев уродливую тень, нависшую над ней. Удивительно, проведя столько времени в Аду, она все еще надеялась на то, что души демона может коснуться свет милосердия. Ну что за наивная глупость? В былые времена Асмодей бы приказал бросить ее в кипящий котел за такие недозволительные слова, оскорбляющие падших, но теперь эта вера почему-то пробуждала в нем чувства иного толка, родственные скорее уважению и пониманию.

— Аврора, — присев на одно колено, произнес он, коснувшись ладонями ее щек.

— Нет, не трогайте… не смейте! — от страха она зажмурилась, пытаясь вырваться, но столешница, которую она сделала своей защитницей, ныне преграждала ей путь.

— Аврора, посмотри на меня, — более сурово проговорил он, но девушка будто отгородилась от него и от всего мира.

— Не трогайте… оставьте! — он с силой сжал ее руку, девушка открыла глаза и печать ужаса застыла на ее лице. Не узнала. Она не узнала его за этой безобразной маской. Но секундой спустя губы ее дрогнули, и слезы потекли из глаз.

— Повелитель, — едва слышно шепнула она.

Только одно существо во всем мире могло обладать такими глубокими изумрудными глазами. Можно было надеть на него любую личину, но пока она видела эти глаза, Аврора знала — это он. Поддавшись инстинкту, девушка прильнула к его груди, и Асмодей, к собственному удивлению, ответил ей тем же, зарывшись лицом в темные локоны. Они не виделись всего несколько дней, но прожили за это время несколько жизней: умирали и возрождались из пепла; томились в неизвестности, страдали, надеялись и теряли надежду, прошли сквозь смерть, чтобы встретиться на перекрестке междумирья.

— Нужно уходить, — он зажал в кулаке цепь, с силой рванув ее на себя, кольца на его руке сверкнули, цепь засияла цветом раскаленного железа и рассыпалась. Демон подхватил девушку под руку, но Аврора будто вросла в каменные плиты.

— Что? — нетерпеливо зашипел он. Женщины… нельзя с ними связываться. Непредсказуемые зверьки, когда надо торопиться они медлят, когда нужно подождать — лезут на рожон. Под его пристальным взглядом Аврора разжала ладонь, в которой напитавшись потом, кровью и еще невесть какой грязью Преисподней, лежал скомканный листок. — Что это?

— То, за что Дандалион отдал жизнь! — проговорила она.

На миг на его лице отразилось восхищение. С выбором он не ошибся, и кто бы мог подумать, что столь хрупкое и незначительное на первый взгляд создание сможет сыграть едва ли не главную роль в величайшем спектакле всех времен. Выхватив страницу, Асмодей погрузился в чтение. Латынь он, судя по всему, знал прекрасно. Оно-то, в общем, и не удивительно, должен же демон понимать язык, на котором его будут пытаться изгонять.

— «Te noc invoco mortem. Te in mea potestate de fige. Mune et an aeternum», — прочитал Асмодей. — Судя по всему он отдал свою жизнь напрасно. Это заклинание создает оковы, а не разрушает их.

— Владыка Вельзевул сказал, что заклятие необратимо.

— Этого не может быть. Тебе известно, где гримуар?

— Он сжег его. Но если это ничего не значит, почему Дандалион заплатил за своей жизнью. –Асмодей еще раз перечитал заклятие.

— «Все можно обратить, если пройти по тому же пути», — произнес он.

— Мне кажется — это и есть ключ. Дандалион понял это и передал мне, надеясь, что мы сумеем его расшифровать.