Асмодей (СИ)

— А как по-твоему Люцифер наказывает тех, кто впал в немилость? — при этих словах еще не до конца зашившие раны на спине, нанесенные божественным бичом, болезненно заныли. Асмодей выплеснул на поднос святую воду, которая буквально вскипела, смешавшись с кровью демона. Теперь понятно откуда взялось выражение о том, что кровь вскипела в венах. Видимо то же происходило с демонами, когда их обливали святой водой. Следом на поднос легла поломанная терновая ветвь. Асмодей взял в левую руку наконечник кнута. Священный металл обжог кожу, испуская едкий дымок, на лице демона отразилась гримаса боли, в руке запылал огонь — миг и тонкая струйка расплавленного серебра коснулась кипящего зелья, причудливой кляксой растекаясь по блюду.

— Дальше — настойка аконита и сера.

— Этого добра здесь хоть отбавляй, — усмехнулся демон, перетягивая обожженную руку клочком материи. — Собери пару унций.

Пока Аврора кропотливо отскабливала со стен серный налет, Асмодей достал небольшой графин с янтарной жидкостью, наливая полный бокал, который сразу же наполовину осушил, вторую половину выливая на поднос, а следом высыпая серу.

— Рубиновая пыль! — прочитала Аврора, вопросительно глядя на демона. Лицо его исказилось в горькой усмешке и на стол лег стилет искусной работы. Ни без усилий сумев вытащить огромный рубин из навершия, Асмодей несколько раз ударил по нему рукоятью меча. Камень раскололся на несколько осколков, которые демон раздробил в труху, ссыпав на поднос. — Но где нам достать дыхание дракона, владыка? Нифелим, — она понурила голову, не зная стоит ли сейчас говорить демону о том, что его питомец мертв. Едва ли где-то по близости есть еще один летающий змей.

— Дыхание дракона — это огонь! — он щелкнул пальцами и зелье вспыхнуло черным пламенем.

— Перо архангела.

— А вот это действительно проблема, такой святости тут не водится, — прислонившись к стене, он сполз вниз, обхватив голову руками. На несколько минут, несколько драгоценных минут воцарилась тишина. — Хотя… — демон подскочил так, будто седалищем ему были раскаленные угли, и подскочил к кровати, срывая полог. — Люцифер когда-то был архангелом, он единственный из нас, кто сумел сохранить здесь крылья, — объяснил Асмодей, видя недоумение на лице Авроры. Перерыв всю кровать, он сумел найти под матрасом черное, как смоль, перо. Пусть в нем и не осталось былой святости, но за неимением большего и оно было на вес золота. Перо опустилось в темноватое вязкое варево.

— Остался только запретный плод.

— Яблоко, — Асмодей иронично усмехнулся, — единственный ингредиент, который без проблем можно достать в мире людей, для нас недоступен.

— А чистая жертва?

— Дань Смерти, — пояснил Асмодей. — Добровольное и чистосердечное подношение собственной жизни. Что ж, эта партия проиграна.

Аврора опустилась на пол подле него. Столько усилий и все прахом из-за того, что они не смогли найти самое обычное яблоко — запретный плод и плод раздора. Сторонники Люцифера ценою собственных жизней старались освободить Азраэль потому, что сомневались в победе своего господина, зная, что Ангел Смерти отомстит тому, кто ее пленил, и теперь все эти надежды, все положенные на достижение этой цели жизни оказались напрасны. Из-за яблока. О, Господи! Это был конец, и Аврора читала мрачную решимость в глазах Асмодея. Он знал, что расправившись с Люцифером, Вельзевул придет за ним. И все кончится — не будет бессмертия души, для них откроется небытие. Негде скрыться, некуда бежать!

Аврора закусила разбитую губу, пытаясь решиться на разговор. Боязно… стыдно. Но с другой стороны, чего ей страшится, если через несколько минут все оборвется?! Она украдкой взглянула на Асмодея и по телу разлилось приятное томление. Кто бы мог подумать, что холод его глаз будет согревать ее душу в такой момент. Полная раздумий тишина повисла в воздухе, но ненадолго.

— Владыка, в том моя великая беда и счастье, — наконец отважилась она. — Даже сейчас моё сердце велит мне находиться подле вас. Как и моя душа, оно целиком принадлежит вам: не потому что сорок лет назад я кровью подписала дьявольский контракт, а потому, что помимо воли оно так решило. Вам и распоряжаться им по своему усмотрению. Мне… хорошо и спокойно рядом с Вами, — последнее предложение далось девушке с трудом, ведь грешникам не положено испытывать радость, тем более в Преисподней и уж точно не положено говорить об этом с демонами. — Вы сделали меня рабыней, и я служу вам как умею… верой и правдой, не жалея души. — Женская ручка нежно сжалась на его ладони, словно бы не желая терять тепло прикосновения. Аврора опустила голову и сомкнула веки, готовясь произнести слова, жившие в ней все это время, и позволившие не погибнуть и не сойти с ума на протяжении долгих лет. — Я люблю вас, Владыка, — едва слышно прошептала она, сгорая от стыда, втайне умоляя неведомые силы украсть эти слова, но в тоже время, надеясь, что демон услышит их.