Асмодей (СИ)

— Я — предвестник смерти твоей души. И если ты останешься здесь, став одной из нас, моим даром тебе будет лишь вечное одиночество. Я не могу дать тебе свободу, но я могу сдаться и спасти твою душу, — он выдохнул, глядя на нее, и что-то в нем надломилось. — И все же, ты опять смотришь на меня своими глубокими янтарными глазами, — прошептал он, отерев слезинку, текущую по ее щеке. — Я тебя мучил, я тебя бил, угрожал, унижал, насильно заставляя исполнять мои самые порочные желания, позволял терзать тебя, но чтобы ни происходило, ты никогда не сдавалась. Ты словно цветок, распустившийся среди адской пустоши. Посмотри на меня: разве я достоин твоего чувства? Я бросал тебя почти бездыханной в подземельях собственной обители, побежденной, но не поверженной, и ты возрождалась из пепла, становясь еще сильнее. Это выводило из себя, но со временем такая стойкость пробудила в моей душе чувство глубокого… уважения. Нет, скорее даже восхищения. Столько постоянства… сколько мужества у одной хрупкой девушки! Ты несла бремя тебе непредназначенное, но ни разу не опустила руки и не пожаловалась. Я был поражен и пристыжён, ибо ни один из нас не обладает такой силой духа. В итоге я смирился и стал с интересом ждать каждого твоего шага. Я искушал тебя, давал непосильные задачи, бросал в самую гущу интриг, спрашивая себя: «Неужели ты выдержишь? Неужели поднимешься вновь?» Я видел, с какой смелостью ты положила последнюю карту на стол, не обращая внимания на крики Абаддон, я видел с какой отвагой ты, не имея и шанса, противостояла Вельзевулу, я видел, как ты с улыбкой отвечала на гнев Люцифера и укрощала мою злость своей кротостью. И тогда я убедился — смирился с тем, что никогда не сумею победить тебя. И втайне гордился…

Это не было признание в любви, но все же это было признание, которого она не ожидала услышать, да и сам демон не думал, что у него хватит глупости на подобное. Губы ее задрожали, слезы водопадом текли из глаз. Будь в груди демона сердце, наверняка бы сжалось от жалости при виде всего этого. Асмодей отстранился, будто желая защититься от эмоций, что последуют ответом на его слова. Эмоциональный фон, общее напряжение, тонкие нити взаимодействия между живыми существами — все это падшие чувствовали, понимали и знали, но предпочитали игнорировать. Только с Авророй почему-то это делать не получалось, и хоть считал он себя хозяином положения, все же был беззащитен перед ней, поскольку раскрылся. И вместе с возможностью быть задетым довеском получил особый дар — умение слышать чувства. Абсолютная открытость во всей своей красе и уродстве. А Аврора была щедра на эмоции. Удивительно чувственная особа. Впрочем, в том у Асмодея сомнений никогда не возникало.

— Вы говорите, что здесь мне не место, но сердце мое говорит о том, что я была рождена для того, чтобы полюбить Вас, Владыка. Это единственная истина, хотя вы и не желаете этого признавать.

— Таких как я ждет лишь одна участь! — Асмодей с силой развернул ее к алтарю, заставляя вглядеться в заточенные в камни образы! — Люцифер, Тьма… ты думаешь, они были единственными! Были тысячи тех, о ком ты даже не знала! Смотри, если ты останешься, это случится с тобой! Ты думаешь, что познала адские муки? Так вот, это куда страшнее.

— Но я готова к этому!

— Мой мир полон жестокости. Я не желаю, чтобы ты погибла в муках, проклятая Богом! По крайней мере, не из-за меня.

— Какое демону до этого дело? — в сердцах воскликнула она.

— Если ты войдешь в мой мир, твоя душа будет потеряна, каждая ночь пропитается кровью и нестерпимой злобой. Какая от вечности польза, если жизнь не стоит того, чтобы жить? Уходи!

— Нет!

— Да кто ты такая, чтобы противиться моей воле? — теряя контроль, взревел он, и глаза его вспыхнули тем демоническим пламенем, что заставил Аврору таять, словно свечка в его руках лишь несколько часов назад, но в этот раз она не отступила.

— Тогда убейте меня!

— Лучше не искушай!

— Не грози мне тем, что не собираешься исполнить! — прошипела она, не сводя с него глаз.

Нет, это определенно был перебор. Девчонка видимо совсем умом помешалась, и страх вместе с ним потеряла, раз осмелилась так ему дерзить, так еще и «тыкать». Будто не он ей господин, а она ему. И главное, как смотрит, какие молнии взглядом метает: будто и впрямь демоницей возжелала стать. Асмодей даже дар речи потерял, борясь между двумя желаниями убить или поцеловать. Это было, как наваждение, избавиться от которого можно было лишь отдавшись в его власть. И он отдался. Поцеловал её со всей страстью, на которую был способен. От такого напора Аврора едва не задохнулась. Облегченно вздохнув, она с нежностью обвила его шею, теснее прижавшись к нему. Но восторг ее сменился отчаянием в тот момент, когда она почувствовала удар: не сильный, но достаточный для того, чтобы почти невесомая девушка с ходу пролетела сквозь портал.